продолжил мужчина. – Я сам узнал только несколько дней назад. Мне звонили из полиции. Простите, сэр, я не представился. Меня зовут Дейл Редфорд, я давний юрист вашей дочери и её мужа. Знаю, вы многие годы не общались, но я должен сообщить о случившемся. Тем более, что нужно решить несколько чисто юридических вопросов.
Когда до Гриваса дошла горечь услышанного, у него перехватило дыхание и сильно сжалось сердце. Он медленно опустился на стул.
– Так моя Дорис погибла? – тихо спросил он.
– Да, сэр, – ответил юрист. – Но…
– Извините, мистер Редфорд… – начал Гривас, но тот его прервал.
– Просто Дейл, мистер Гривас. Извините, что прервал вас.
– Дейл, не могли бы вы перезвонить через несколько дней. Я сейчас говорить не в состоянии. Извините старика, – Гривас не стал ждать ответа и положил трубку.
Придя в себя, Гривас, постаревший сразу на десять лет, поплёлся к компьютеру. Механически включил, открыл Гугл и набрал дрожащими пальцами – авиакатастрофа в Ларнаке. Через несколько секунд появилось множество страничек по этой теме. Гривас выбрал одну из них – «В греческой катастрофе никто не выжил».
В сообщении BBC говорилось, что все 121 пассажиров на борту кипрского авиалайнера погибли после того, как он врезался в гору недалеко от Афин. Одной из причин катастрофы назвали снижение давления в салоне. В текстовом сообщении, отправленном с самолёта, сказано, что пилоты потеряли сознание, и пассажиры погибли от холода.
На другой страничке Гривас нашёл сведения о том, из каких стран были пассажиры. Он несколько раз внимательно прочитал и… американцев среди погибших нет! Он бросился звонить в Даллас:
– Дейл! В самолёте не было американцев! Понимаете? – прокричал Гривас в трубку. – Не было! Греки – были, киприоты – были, немцы – были, а американцев там не было. Значит…
– Мистер Гривас, простите меня, но я не сказал вам, что муж Дорис гражданин Греции. И ваша дочь приняла греческое гражданство. Перед тем как позвонить я всё проверил дважды. А меня нашли так быстро только потому, что в сумке Дорис вместе с документами нашли и мою визитку. Извините меня, пожалуйста.
Гривас не смог продолжать разговор – он плакал. Плакал так, как никогда в жизни не плакал. Даже когда у него нa руках умирала от рака мама.
Через несколько дней, немного придя в себя, Гривас бросил вся дела и вылетел в Даллас.
В городе стояла жуткая жара. Казалось, что даже привыкший к такой погоде, асфальт вот-вот «поплывёт». Но нет, он уверенно «держал» форму, позволяя нескончаемому потоку машин «везти» миллионный город на работу, в магазины, театры, на стадионы, к друзьям, родным…
Гривас давно не был в Далласе. Прильнув к стеклу в прохладном от кондиционера такси, он с волнением смотрел на знакомые места, ставшего чужим города.
Войдя в дом после стольких лет расставания, Гривас почувствовал, что силы оставляют его. Он опустился на элегантный кожаный