вы хотите сказать?
– Только то, что мы ничего о нем не знаем. Наша выдумка потеряет всякий смысл, если мы не сохраним ее в секрете. Скажите, если б вам взаправду пришлось уехать на три дня, доверили бы вы Сполдингу кассу?
– Как-то не думал, такого еще не случалось, – озадаченно почесал в затылке мистер Уилсон. – Думаю, я бы все же запер ее. Так надежнее.
– То-то и оно. Так что Сполдингу скажете то же самое, что и Россу. Вы в отъезде, касса на замке, а он – в трехдневном отпуске. Ему есть куда податься на это время?
– Да, у него родственники в Баттерси.
– Вот и прекрасно. Всего вам наилучшего, мистер Уилсон.
Выпроводив норовистого клиента, Холмс немедленно взялся за все необходимые приготовления. Уже завтра утром ему предстояло проникнуть в логово самой загадочной в мире организации. Воинствующие католики, аферисты или просто диковинные сумасшедшие – какая разница! Каждый вариант заключал в себе нечто непредсказуемое, а возможно и таящуюся опасность. Понимая, как мало в его распоряжении времени, я вызвался помочь в той части, что доступна моему скромному пониманию. Тогда-то он и придумал для меня это поручение. Приобрести в косметическом магазине огненно-рыжий парик. Но там такого не оказалось. Напрасно я примерял один за другим белый, черный и фиолетовый, надеясь, что при определенном свете тот или иной будет иногда хоть отдаленно напоминать нужный оттенок. Мистер Шерман скептической гримасой лично подтвердил мои опасения. После нескольких коротких экспериментов там же у прилавка, в коих он любезно согласился принять участие, мы пришли к единому мнению – только при выключенном свете, то есть в абсолютной темноте я еще мог хоть как-то сойти за рыжего в любом из предложенных им экземпляров. К сожалению, вынужден отметить, что идея с покраской нас не осенила. Однако я недолго ломал голову над проблемой. Блестящая мысль посетила меня почти сразу же, и я отправился в свой любимый маленький театрик, расположенный в одном из бесчисленных переулков поблизости от Сохо. В последнее время там давали комическую постановку «Тридцать две, Чарльз!» о свободных нравах при дворе самого веселого короля в истории Англии. Разумеется, речь о Карле Втором и его любвеобильности. Я с удовольствием посмотрел пьесу несколько раз, вероятно, потому мне запомнилась деталь, имеющая к делу самое прямое отношение. Ведущий актер труппы, почтенный, но бодрый старик Фредерик Крамблфитчер, по обыкновению прибирающий к рукам все главные мужские роли, в данной постановке играл короля и в течение всего действа щеголял на сцене в роскошном рыжем парике. Требовалось поспешить, и я во всю прыть понесся в Сохо. Вечер готовился уступить место ночи, когда я заскочил в тесный переполненный зрителями зальчик. Представление уже началось. Мой план идеально соответствовал местным условиям. В скудоте выделенного театру помещения сцена и зрительный зал жесточайше конкурировали между собой за малейший клочок пространства, наступая друг на друга так, что между подобием рампы и первым рядом зрителей оставался