Вияр, откуда пришли первые божественные люди, породившие племя Анаков.
Литта качалась, как пьяная, и пела тонким однообразным напевом:
Я была в золотом лесу.
Я рвала золотые яблоки.
Сочные яблоки…
Одно яблоко я взяла себе,
Другое отдала своему другу,
Сочные яблоки…
Винда и Рея-Волчица, две молодые матери-сестры, сидели в стороне вместе со своими младенцами. У них тоже пропало молоко в грудях, и они поили младенцев белым раствором «земляного жира» в воде. Это была съедобная глина, мягкая, белая и жирная на ощупь. В голодные дни дети Анаков поедали её горстями. Они белели от неё, как будто посыпанные пеплом; щёки и грудь покрывались мучнистыми пятнами, глаза мутнели и теряли блеск. Анаки говорили, что дети от «земляного жира» линяют, как тощая рыба.
Но в этой местности был редок даже съедобный жир земли. Его приносили с юга за полдня ходьбы. Там наплывал он белыми пятнами в горном ручье из-под нависшей полуразрушенной скалы.
Девочки-подростки копошились целой стаей у большого костра. Они были заняты важным делом: варили толкушу из древесной заболони. Дело это было медленное и трудное. Им распоряжались три подруги: Яррия, Ронта и Илеиль. Они были однолетки и в ближайшую осень должны были подвергнуться обряду благословения чрева, который для женщин соответствовал мужскому обряду посвящения и составлял признание брачной зрелости.
Впрочем, в настоящее время их фигуры не имели никаких признаков зрелости. У них были тощие плечи, костлявые спины. Они отличались от мальчиков только гривой спутанных длинных волос, висевших по плечам. У Яррии были чёрные волосы, у Илеиль каштановые, у Ронты золотистые, почти такие же, как у Литты златогривой. Все девочки были наги. Они должны были получить меховой плащ только осенью, как первый подарок возлюбленного.
Больше всех хлопотала Яррия. Она отдавала приказания направо и налево:
– Девки, торопитесь… Милка, дров тащи!.. Скорее!..
Милка, совсем маленькая смуглая девочка, топталась у костра и плакала от голода и нетерпения. Но при этом окрике она поспешно утёрла слёзы и побежала в лес.
– Элла где? – спрашивала Яррия вдогонку.
– Сестра? – переспросила Милка. – Под деревом сидит, – прибавила она на бегу. – Злая, страсть. Я её позвала: «Пойдём к девкам», а она схватила полено…
– Девки, торопитесь, – крикнула Милка в свою очередь. – Дров тащите!.. Скорее!..
Она повторила окрик Яррии точно таким же повелительным тоном, потом побежала вприпрыжку по узкой тропинке вниз за своими подругами. Иные из них уже возвращались к огнищу с охапками хвороста. И, несмотря на голод и слёзы, им было весело. Вся эта затея походила на игру, и трудно было разобрать, настоящая она или не настоящая.
Ронта утвердила на земле странный сосуд, до половины налитый водою. Он держался на четырёх палках, крепко врытых в землю и поддетых под его края. В сущности, это был не сосуд, а мешок, сплетённый из корней. Но плетёнка была такая частая и ровная, что