актриса слегка кивнула головой и вышла. Стали вызывать следующих, но я остановил, закрыл дверь и попросил объяснения.»
Вот здесь мы уже видим первое следствие той обстановки, в которой работал антрепренер.
Какие люди приходили сюда? Только такие, в чьей картине мира ТОЖЕ не важно – чисто или нет, у кого в картине мира такое же «пустое» на эстетическом слое.
Или кому уж совсем деваться некуда. Т.е. среда, которую мы организуем, сама определяет, какие люди в ней появятся. Это мы сами делаем!
Дальше ОЧЕНЬ важная тема – какое ролевое распределение мы задаем.
В данной ситуации роли получились примерно следующие пары:
«покупатель дешевого товара» – «дешевый товар»;
«хоязин» – «раб»;
«дрессировщик, покупающий на рынке скотинку для дрессировки» – «скотинка, демонстрирующая свой экстерьер»;
ну список можете дополнить и уточнить сами.
Любые роли играются парой. Если человек играет свою роль очень уверенно, то другому приходится подстраиваться и играть дополнительную роль.
Либо бороться за другое ролевое распределение. Либо прерывать взаимодействие.
В данном случае актеры были в слабой позиции, они зависели от «работодателя», бороться не умели, прерывать взаимодействие им было невыгодно.
Поэтому приходилось играть отведенную им роль. Что делали антрепренер с помощником для того, чтобы именно такое ролевое распределение задать (список далеко неполный):
– первый контакт среди грязи и бардака;
– обращение на «ты» с незнакомыми людьми;
– команды, которые обычно подают животным – «покажи ногу» и т.д.;
– отсуствие обратной связи и диалога вообще
и т. д. и т. п.
То есть они в полной мере демонстрировали свое отношение к актерам как к рабам, как к товару на распродаже.
И что бы они получили в результате? Что актеры так и продолжали бы играть роль рабов и дешевых товаров.
А какое поведение свойственно этой роли? Ну вряд ли театр получил дисциплинированных, преданных делу искусства, талантливых, с чувством собственного достоинства и пр. актеров. Потому что роли «раба» такие качества не присущи.
Станиславского не устраивало такое ролевое распределение.
Ему не нужны были рабы в театре.
Поэтому он остановил процесс.
«– Простите меня, – начал я, насколько мог осторожнее и ласковее, – я не в силах продолжать эту работу. Как вы думаете, можно ли заниматься искусством и эстетикой в коровнике? Или эстетика имеет свои требования, которые нельзя не выполнять хотя бы в самом минимальном размере? Ведь без этого эстетика перестает быть эстетикой. Вот самое минимальное требование не только ее, но самой примитивной культуры: чистота. Велите вымести всю эту гадость, вышвырнуть негодное, вымыть полы и окна, отопить помещение, поставить самые дешевые венские стулья, самый простой стол, покрытый скатертью, а на него – чернильницу и перья, чтоб можно было