достать его со спины.
– Целым хочешь остаться – деньги вернул! И никаких уборок! Русские пусть ходят в наряды и говно ворочают! – сказал заводила, наступая на старшину.
Внезапно он с разворота ударил Лифанова. Тот ловко увернулся, стукнул противника в солнечное сплетение. Добавил, когда тот согнулся от боли, коленом в лицо. Опрокинул на землю. Второму нанес серию боксерских ударов по корпусу. Затем мощным апперкотом свалил с ног. Увернулся от тычка шестом, словно пикой. Побежал кругами, с издевкой подвывая:
– Ой, боюсь! Ой, боюсь!
Вдруг резко развернулся, вывернул шест из рук ткнувшегося в него и потерявшего равновесие азербайджанца. Этим же шестом долбанул нападавшего по скуле. Когда парень упал, сам ткнул его, словно штыком, вытянул по спине, когда «молодой» закрутился от боли. Вытянул по очереди попытавшихся подняться ранее поверженных красноармейцев. Отходил ногами по почкам заводилу. Достал из серебряного портсигара папиросу, с наслаждением закурил.
– Подъем! – скомандовал Лифанов азерам, и когда те поднялись, продолжил. – Теперь за то, что я вас не передал в органы за совершение преступлений против старшего по званию, будете отдавать половину денег, которые вам родня пришлет! Все посылки – сначала мне на досмотр. Дядюшке Лифанову урюк и прочие витамины не помешают. Шагом марш в прачечную! Белье, засранное русскими и не русскими, стирать!
– Валим отсюда! – шепнул Колька Зайцеву. – Если узнает, что мы свидетели – с ботинками сожрет – не подавится!
– Приемчики, гад знает! – выдохнул уже в помещении, пропахшем потом, испражнениями, мылом и хлоркой Вася.
– Сам же нас учил, – шепнул Колька. – Я так надеялся, что горцы его отмудохают! За всех нас рассчитаются…
– Где командир отделения Грищенко? – вошел в прачечную старшина.
– Повез сдавать выстиранное и наглаженное! – доложил Колька. – Меня оставил старшим.
– Принимайте, товарищ красноармеец, этих орлов-стервятников. Несете личную ответственность за то, чтобы они работали, а не отлынивали от порученного им дела! Чтобы хорошо работали: до седьмого пота.
К вечеру ударил мороз, повалил снег. Лифанов отправил в наряд заводилу азербайджанцев. Тот влез в валенки, понуро одел шинель.
– Постой! – остановил его старшина. – Тулуп одевай! Хочешь простудиться и в медсанчасти от дядюшки Лифанова отдохнуть? Не выйдет!
Затем Лифанов шепнул разводящему караулы:
– Этого, черножопого сменишь последним! Желательно, чтобы он хоть полчасика дольше положенного на посту простоял! Задача ясна?
Азера сменили через час дольше обычного. Он вошел в казарму, корчась от боли.
– Обоссался я! – со стоном выдохнул парень.
Моча застыла на морозе вмерзла в кожу. Пришлось отправить в полковой лазарет.
– Отдохнет. А то, глядишь, вообще комиссуют, – с завистью сказал Грищенко.
Как