почитай, с осени готовится воевать тут на Черном море. Корабли у какого-то богатого купца по имени Ропит отобрали и вооружают пушками, а еще множество кораблей да катеров куда-то погнали. Бают – на Дунай. Я тоже без дела не сижу, так что нет у меня времени разбираться в политиках разных и стратегиях. Мое дело подготовиться к утоплению супостата, тем более что Макаров обещался взять нас с маленьким ныряльщиком к себе на «Великого князя Константина». Это тоже корабль, отобранный моряками у того же самого несчастного Ропита – на нем собираются возить катера, предназначенные для использования шестовых мин. Самоубийцы. И на моего «Маленького ныряльщика» смотрят свысока. Белая кость, голубая кровь! Что с них возьмешь!
Чем я был занят в конце зимы и начале весны? Разумеется, прежде всего, торпедами. Достраивал, благо недостающие детали по эскизам изготавливались теперь за казенный счет, и, поскольку затраты на них оказались просто смехотворными, то дело упиралось исключительно в сроки. А вот тут возникали затруднения – русский флот находился в состоянии подготовки к войне, отчего делалось много усовершенствований на кораблях, особенно на тех, что намеревались отправить на Дунай. Рабочие руки весьма ценились.
Сам я, по представлении бумаги с похвальным отзывом о преподавании в гимназии, был принят вольноопределяющимся и получил чин юнкера флота – то есть звание не офицерское, но и не просто матрос. Добровольцами ведь принимали нужных специалистов, а не всех желающих подряд. Причем подтверждение получения образования являлось важным условием. Я же ни диплома, ни аттестата, ни свидетельства не имел. Вот тут-то бумага от директора гимназии и сработала, тем более с поддержкой Степана Осиповича.
Трудился я на берегу. Выбор места определил сарай с динамитом, расположенный поодаль не только от жилья, но и вообще от населенных пунктов. Для охраны тут была поставлена армейская палатка, и служба неслась без глупостей или разгильдяйства – не все в Российской армии так уж плохо, как иной раз поговаривают. А вообще-то, флотские шарахаются от динамита, считают его очень склонным к подрыву при малейшем ударе. Конечно, они правы, но их любимый черный порох под днищем броненосца, как мне кажется, будет не слишком эффективен, тем более что в свои шестовые мины они его всего-то килограммов двадцать пять могут заложить – иначе таким грузом на конце длинной жерди просто невозможно ворочать, тяжело. А у меня в торпеду помещается сто литров – полтораста килограммов. Ну и взрыв куда как мощнее в плане разрушительной силы, потому что проходит натуральная детонация, а это намного быстрее, чем горение пороха. Потому и энергия выделяется, считай, мгновенно. И вместо толчка получается удар.
Вот и занимался я тут торпедами, пока погода не повернула на весну. А потом обкатывал в море своего «Ныряльщика». Мы приспособились буксировать его за катером, для чего на носу на палубе пришлось установить рым – это по морскому так называется кольцо. Вот за него буксировщик и цепляется, да так потом и тянет за собой. Если же лодка идет с торпедой, тогда за торпеду