Как и здесь… В нормальном мире… Случаю ничего не стоило поменять местами тех, кто там был, на тех, кто там не был. Мы все разные, но мы везде одинаковые – и там, и здесь.
Помню, в шестом или седьмом классе учительница русской литературы вызвала к доске:
– Кто твой любимый герой: Чапаев или Павел Корчагин?
– Гек Финн.
– Почему Гек Финн?
– Гек Финн, когда решал, выдать беглого негра Джимма или гореть за него в аду, сказал себе: «Ну и черт с ним, буду гореть в аду», но Джимма не выдал.
– А если бы Джимм был белый, а ты красный? – спросил после уроков Алешка, мой друг.
Так всю жизнь и живем – белые и красные, кто не с нами, тот против нас.
Под Баграмом… Зашли в кишлак, попросили поесть. По их законам, если человек в твоем доме и голодный, ему нельзя отказать в горячей лепешке. Женщины посадили нас за стол и покормили. Когда мы уехали, этих женщин и их детей свои же до смерти закидали камнями и палками. Они знали, что их убьют, но все равно нас не выгнали. А мы к ним со своими законами… В шапках заходили в мечеть…
Зачем заставлять меня вспоминать? Это все очень интимное: и первый мой убитый, и моя собственная кровь на легком песке, и высокая труба верблюжьей головы, качнувшаяся надо мной прежде, чем я потерял сознание. И в то же время я там был как все. За всю жизнь я один лишь раз отказался быть как все. Один раз… В детском садике нас заставляли браться за руки и ходить парами, а я любил гулять один. Молодые воспитательницы какое-то время терпели мои выходки, но скоро одна из них вышла замуж, уехала, вместо нее к нам привели тетю Клаву.
– Бери за руку Сережу, – подвела ко мне другого мальчика тетя Клава.
– Не хочу.
– Почему ты не хочешь?
– Люблю гулять один.
– Делай, как делают все послушные мальчики и девочки.
– Не буду.
После прогулки тетя Клава раздела меня, даже трусики сняла и маечку, отвела и оставила на три часа в пустой темной комнате. А в детстве нет ничего страшнее, чем остаться одному. В темноте… Кажется, что тебя все забыли. Никогда не найдут. Назавтра я шел с Сережей за руку, я стал как все. В школе – класс решал, в институте – курс решал, на заводе – коллектив решал. Всюду за меня решали. Мне внушили, что один человек ничего не может. В какой-то книге наткнулся на слова «убийство мужества». Когда отправлялся туда, во мне нечего было убивать: «Добровольцы, два шага вперед». Все два шага вперед, и я – два шага вперед.
В Шинданде… Видел двух помешавшихся наших солдат, они все время «вели» переговоры с «духами». Они им объясняли, что такое социализм по учебнику истории за десятый класс… Кто такой Ленин… «А дело в том, что идол был пустой, и саживались в нем жрецы вещать мирянам». Дедушка Крылов… Классика… А однажды в школу, мне лет одиннадцать было, пришла «тетя снайпер», которая убила семьдесят восемь «дядей фрицев». Вернулся домой, заикался, ночью поднялась температура. Родители решили: грипп. Неделю дома просидел. Любимого своего «Овода» читал.
Зачем заставлять