проверим, – согласился Чуров. – Только недолго, а то сушняк прогорит.
– У кого секундомер на мобильнике? Мобильники в том году были уже почти у всех. Карина предложила свой. Юля взяла запястье Аги. Коля – Чурова.
– Семь, шесть… три… поехали, – скомандовала Карина.
Потянулась минута. Костёр трещал, пожирая ветки. Красные рябины висели над ними в тёмном безветрии. Клён ярко желтел в потёмках.
Минута прошла.
– Семьдесят четыре. Пятьдесят девять, – сказали Юля и Коля одновременно.
– Ну, нет так нет, – развел руками Чуров. – Тогда я за сушняком, – и он рысью устремился в рощу, хотя предыдущая порция дров ещё не усвоилась в костре. Почти бегом, через поляну, в горку и в темноту. Вот так так, вот так так, стучало у него в голове, это наша ёлка. Вот так так, вот так так. Ля-ля-ля ёлка, – бормотал Чуров, стараясь заглушить сердцебиение, – трали-вали… до чего нарядная… – он и правда набрёл с ходу на диагональную мёртвую ёлку, чуть не наткнулся глазом на сучок и принялся остервенело сдирать с неё руками сучья-крючья, как будто хотел запалить целый погребальный костер. Всё это он проделывал, потому что знал, что сейчас будет, и не хотел при этом присутствовать.
Когда он вернулся, выяснилось, что сердцебиение Чурбанова тоже ускакало далеко вперёд и не совпало с Аги. Чурбанов нисколько не был опечален, потому что уже прозревал сквозь реальность самую суть мира. Аги сидела в тени и безмятежно цепляла гитару то с одного, то с другого боку. Коля и Юля затеяли боевые пляски с пинками и хлопками по чувствительным местам. Все разбрелись парами-тройками. Марина снова повисла на клёне вверх ногами, вниз волосами. Ей нравилось видеть поляну перевёрнутой: трава тянулась к чёрной низкой воде неба, костёр горел, как солнце.
– Минутку, – Миша вдруг поднял палец. – Чуров! Мне пришла в голову странная идея. Только не надо меня критиковать. Чурбанов! Иди сюда ещё разок!
– Что за идея-то, – воспротивился Чуров. – Ты меня пугаешь.
– Да очень просто, – глаза у Миши блеснули. – Давай знаешь что? Давай уж заодно и твой с Чурбановым пульс сравним. Для ровного счёта. Карина, давай секундомер. Чурбан! Иди сюда.
– Да зачем, – возразил Чуров. – В этом-то какой смысл?
– Никакого! – ответил Миша. – Просто так.
Чуров пожал плечами, Чурбанову было пофиг. Они взяли секундомер и стали мерить. Мерили они три минуты. В конце первой Миша и Карина хором, но тихо сказали «пятьдесят семь», в конце второй неожиданно и вразнобой, но вышло у обоих «семьдесят один», а в конце третьей минуты они ничего не сказали, но переглянулись, и потом Карина спросила:
– Шестьдесят пять?
– Шестьдесят пять, – озадачился Миша.
– Ну и что ты, Миша, будешь делать с этим результатом? – спросил Чуров.
– Буду считать его совпадением.
– Пейте чёрное молоко, – сказал Чурбанов, – будете к чертям здоровы…
На воздухе мерцали светофоры со странными ободками вокруг фонарей. Что-то невидно, неслышно поблёскивало то ли с неба, то ли из леса.
– Да