притянули горячее тело к себе, и он почувствовал, что его душа улетела куда-то ввысь, где находится рай, где находится вечное блаженство, где нет ни времени, ни пространства, ни холода, ни тепла, ни счастья, ни несчастья. И он забыл обо всем на свете.
Когда он пришел в себя, Одарки рядом уже не было. И был ли это сон, или было это на самом деле, он не знает…
Потом Микула лежал с открытыми глазами, смотрел на звезды в черном небе и думал, что он теперь знает, почему люди боятся ночи, ночью души покидают тела и отправляются туда, где осуществляются их мечты. Все люди рождаются и живут для того, чтобы идти к своей мечте. Но боги спрятали мечты людей слишком далеко. Душе несложно заблудиться. И потому человек боится, что однажды его душа не вернется в его тело… Но страхи ночи исчезают перед волнующими мгновениями любви. Человека радует наступление ночи, потому что вместе с ней приходит любовь. Любовь и смерть – подруги и по жизни идут рядом.
А еще Микула думал тяжело, по-мужицки, что Одарка девушка крепкая и работящая, она будет хорошей хозяйкой, когда выйдет замуж и нарожает крепких мальчиков. Но он для нее слишком неподходящий муж: молод да и своего хозяйства нет.
Микула не родной сын Векши. Родители Микулы жили в соседях, и часть поля, которое сейчас засевает Векша, принадлежала им. Но несколько лет назад, во время поездки в Белгород на ярмарку, они исчезли без следа. Может, их загрыз лесной зверь, а может, злой печенег захватил в рабство, а может, их украло какое-либо лесное чудище, охотящееся за человеческими душами.
Микула спасся потому, что на время поездки родители оставили его на попечение жены Векши. Теперь он жил в семье Векши как родственник… Но Векша не обижал его.
Хрипло и устало, как будто всю ночь пропировал в шальной компании, откашлялся петух. По его сигналу шумно засопела проснувшаяся корова. Захрустела овсом и зачмокала мясистыми губами лошадь. Что-то проблеяли овцы и козы, переговариваясь на своем странном языке. И во дворе послышался сонный голос Векши. Он чем-то стукнул по дереву, закряхтел, послышались трубные звуки и тонкое журчание воды.
Пора вставать, подумал Микула и открыл глаза, и через прореху в крыше увидел, что солнце уже показало багрово-красный край над зубчатой стеной леса. Над лесом висел огромный длинный и черный змей, глядя на который невольно екает сердце. Думалось, то Змей-Горыныч летит разорять Русские земли. Но это заблудившаяся в ночном небе тучка тает под горячими струями солнца.
Микула махнул рукавом рубахи по лицу и скатился вниз по скользкой от утренней росы лестнице. Внизу едва не сунулся носом в стену и огляделся. Во дворе было еще темно и холодно, по утрам холодный туманный воздух опускался на землю. От сырости все вокруг, как испариной на вспотевшем теле, покрылось мелкими росяными каплями, которые в утреннем сумраке темным бисером червоточили дерево и веяли морозным холодом.
Поежившись – полотняная рубаха не спасала от холода, – и дернув плечами в крупной дрожи, так что нудно заломило мышцы, Микула огляделся.
Под навесом