стала ожесточенно тереть щеткой стену, глядя в сторону, чтобы Элли не могла видеть ее лица.
Элли с отсутствующим видом тоже продолжала работать, задаваясь вопросом, что бы такое сказать Джу. Наконец спросила:
– Получала от него какие-нибудь известия… хм… в последнее время?
Джу отчаянно замотала головой и, повернув голову, одарила Элли таким исполненным печали взглядом, что у той невольно сжалось сердце.
– Ты в порядке? – спросила она.
Джу перестала орудовать щеткой, но прошло не меньше минуты, прежде чем она ответила.
– Не знаю, что и сказать, – очень медленно произнесла она. – Когда все разъехались и в наполовину сгоревшем здании нас осталось всего несколько человек… то, не скрою, у меня на душе заскребли кошки. – Она говорила таким тихим голосом, что Элли едва разбирала ее слова. – Что-то вроде чувства ответственности стало мучить. Будто я могла все это предотвратить, но не предотвратила.
Прежде чем Элли успела придумать, что на это ответить, Джу заговорила снова, но на этот раз более громко и уверенно:
– Но Изабелла и Элоиза повели себя по отношению ко мне просто чудесно. Даже к психоаналитику возили. И все они пытались дать мне понять, что я не самый плохой человек на этой земле. И это здорово мне тогда помогло. Тем не менее… даже не знаю, как сказать… временами я все еще чувствую себя величайшей злодейкой на свете.
Она рассмеялась высоким надтреснутым смехом, словно хрустнул тонкий ледок под сапогом. В этот момент Элли захотелось окончательно выбросить из головы все дурные мысли, связанные с этой девочкой. В конце концов, не она же убила Рут, верно? Это сделал Гейб. С другой стороны, Джу никому об этом не сообщила – даже после того, как Гейб признал свою вину. И продолжала держать рот на замке даже тогда, когда он угрожал расправиться с ней.
Вот когда наша дружба дала трещину.
Но Джу продолжала выжидающе смотреть на нее своими кристально-чистыми голубыми глазами, и со стороны можно было подумать, что она всем сердцем жаждет услышать от нее слова прощения. И не без оснований. Ведь в свое время они с Джу считались ближайшими подругами. Пока… пока все не пошло наперекосяк. Впрочем, Джу, если разобраться, и впрямь не такая уж плохая девчонка. Просто ей не хватает… внутреннего стержня… Как же, дай Бог памяти, назвала ее Рейчел? Вспомнила – «хрупкой». Вот как.
Поэтому, заговорив, Элли очень тщательно подбирала слова:
– Послушай, Джу! Это сделал Гейб, а не ты. Так что убийца – он. И это его следует называть злодеем и худшим человеком на этой земле. Ты же не имеешь к этому никого отношения. Уяснила?
Элли внушала эту мысль не только Джу, но в равной степени и самой себе. Поэтому, когда лицо девочки просветлело, она тоже испытала немалое облегчение. Теперь ей оставалось одно: искренне поверить в то, что она только что сказала.
– Помоги… – простонала Джу. – У меня такое ощущение, что у меня все суставы заржавели.
Стрелки показывали семь часов вечера. Стены библиотеки сверкали чистотой, но это далось «чистильщикам» нелегко.