она. – Уж не пытаешься ли ты дать мне понять, что она похитила бы меня?
Но мать вовсе не собиралась сдавать свои позиции.
– Ты ничего не понимаешь, Эллисон. Поскольку никогда не встречалась с Люсиндой. А между тем она… могущественное и очень опасное существо. И всегда добивается того, чего хочет. Уж такой у нее характер. Никто не смеет становиться у нее на пути! Я… – Мать неожиданно замолчала, словно собираясь с духом. Потом заговорила снова, но уже медленнее и тише. – Когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе, я очень от нее отличалась. Я отличалась от этой особы, которая стремилась всех и вся контролировать и говорила мне, как я должна поступать и что делать, какой бы сферы это ни касалось. Пусть даже речь заходила о второстепенных и даже третьестепенных вещах. О том, к примеру, что мне носить, куда ходить, какой журнал читать – и так далее. Она решала за меня буквально все, и поначалу я это терпела. Но потом, повзрослев, подняла мятеж. Более всего мне не хотелось стать такой, как она. То есть богатой и несчастной. Ее деньги меня никогда не интересовали. Я просто хотела быть самой собой и принимать собственные решения. – Она одарила Элли задумчивым взглядом и добавила: – Похоже, я ошибалась все эти годы, вводя тебя в заблуждение… Ведь если кто и способен понять меня, то только ты – и никто другой. Верно?
«Верно, – подумала Элли, – и отчасти я тебя понимаю. Но только отчасти».
– Что ж, коли она действительно такая, как ты говоришь, то от нее, возможно, и впрямь следовало держаться подальше. Но не следовало лгать мне на ее счет. Потому что я сама должна была принять решение. Как в свое время это сделала ты.
Мать скривила губы в горькой улыбке.
– Изабелла сказала мне то же самое. Но ни ей, ни тебе не пришлось побывать в шкуре дочери Люсинды, поэтому ни она, ни ты не имеете представления, какова она на самом деле.
– Мам, а кто такая Люсинда? И почему ты так ее боишься? Насколько я понимаю, это какая-то важная шишка. Но кто она в действительности? Королева? Богиня?
Ей не понравилась ироническая улыбка на губах у матери.
– Ни то, ни другое, – сказала она. – Но власти у нее примерно столько, сколько у королевы или богини.
Элли с минуту внимательно смотрела на мать.
– И что ты хочешь этим сказать?
Мать медленно, со значением произнесла:
– Прежде всего, ее фамилия Мелдрам.
Элли ахнула.
– Этого просто не может быть.
Мать молча кивнула…
– Итак, моя бабушка – Люсинда Мелдрам, – сказала Элли, вновь вспоминая о том, что сейчас сидит в кабинете Изабеллы. Последняя слегка наклонила голову, словно подтверждая данную информацию.
Эти имя и фамилия все еще жгли Элли рот. Словно очень острая специя. В самом деле, как такое могло статься? Люсинда Мелдрам считалась одной из известнейших женщин в британской политике. Первая женщина-канцлер, а ныне – глава Всемирного банка, позволявшая себе давать советы президентам, премьер-министрам и королям. Даже Рейчел изумилась и пришла в некоторое смятение, когда Элли рассказала