такая же егоза, – подмигнул маг. – Когда начинаешь нервничать, напрочь забываешь о своих способностях.
– Я теперь Алези. А что ты сказал о способностях? Каких?
– Ты дух огня. Ты ощутила это соцветие городов, как его именуют местные жители. Аррас лишь принял твою наводку, совместил с данными карты и выполнил точную посадку. Внизу есть тепло и жизнь. Вот увидишь. Это экватор. Здесь прежде селились их ученые. Никто не погиб, они просто вовремя догадались законсервировать выходы, чтобы сберечь тепло.
– Правда?
– Я тебя когда-нибудь обманывал иначе, нежели по пустякам и в шутку?
– Нет.
– Полагаю, нам топать вниз по холодку еще ярусов пять, а то и глубже. Так что немедленно прекрати огорчаться, из-за этого свет слабеет и я мерзну.
Алесия благодарно кивнула, послушно прижалась к боку мага, чтобы греться под его рукой. Так гораздо легче верить в хорошее. И вообще беспокойство – не ее мысль. Оно внешнее, наверняка таково настроение Изоэ. Устал за день, вот и нервничает. К тому же именно он не любит узкие подземные коридоры. Тесные, совершенно неподходящие для крылатого.
Крупный поисковый жбрых выбрался из бокового ответвления, фыркнул и умчался вперед. Ему, пусть дальнему и магическому, но все же родичу гномьей крысы, здесь нравится. Темно, тихо, полно неизученных ходов. Если обжиться, можно устроить славное логово и дюжину кладовых. Помнится, Бафрых, приятель детства, как-то решил показать ей, любимой подружке, свои запасы. Чего только не обнаружилось в логове! Обрывки использованных ленточек-заклинаний, сухие куколки от прошедших изменение обновившихся вифов, ботинок самой Алесии, шнурок с кофты королевы Сэльви… Жбрых сопел, трогал свои драгоценности и жмурился от радости. В каждой вещи – воспоминание. Запах дорогого человека, гнома или эльфа, след прикосновения их рук. Жбрыхи, оказывается, сентиментальны. И гораздо более разумны, чем полагают многие люди… Особенно высшие, вроде рыжего Бафрыха.
А еще мазвы высшего уровня уходят, оставив часть себя – отпечаток личности – в потомках. Этот вот, бегущий впереди, – Барн. Потомок Бафрыха. Мех у него чернее ночи, нет и тени сходства с ярко-рыжим предком. Но в памяти хранится привязанность к Алесии. Прежняя, теплая и покровительственная. Словно ребенком Аля играла на спине у этого зверя, а не у того, песочно-золотого.
Эхо принесло издали радостный рык Барна, переходящий в победное верещание. Несколькими минутам позже примчался и сам он, возбужденный, гордый собой. Нашел! Нет, пока не вход. Просто отчетливый след близкого присутствия. Действующий воздуховод. Ларго погладил нос любимца и довольно кивнул.
– Надо было с тобой поспорить, Рыся… то есть Алези. Вот только на что?
– Поздно, – самым решительным тоном заверила Алесия.
Вывернулась из-под широкой теплой руки и побежала следом за Барном. Иногда очень удобно оставаться ребенком и сохранять за собой право вот так оборвать разговор и убежать, выплескивая свою радость