тонкий кожаный поясок. Потом он взялся за подол черного шелкового платья.
Платье с хрустом разошлось пополам, обнажив затянутые в длинные кружевные панталоны ноги сеньоры Долорес и закрывающий грудь плотный корсет.
Некоторое время Себастьян любовался красивыми заклепками и ровными швами корсета, но потом как очнулся и принялся быстро распускать платье на длинные тонкие полосы и не останавился, пока не порвал его целиком. Затем немного повозился и развязал шнурки корсета. Вытащил его из-под спины сеньоры, положил справа от безмолвного тела и подивился тому, до чего же сеньора Долорес Эсперанса на самом деле щуплая.
Известие о том, что Тереса наплевала на приличия и решилась пойти на развод, повергло мужчин дома Эсперанса в такой шок, что обо всем остальном, включая только что состоявшиеся похороны, просто забыли.
В семье Эсперанса давно знали, что брак Тересы и Луиса Марии Альдани с самого начала был не слишком удачным. Унаследовав от отца довольно крупное состояние – два больших магазина в Сарагосе и плодородные земли, Луис Мария предпочел оставить имущество на управляющего и жить и делать карьеру в Мадриде.
Молодой Альдани подавал блестящие надежды. Он вращался в высшем свете Мадрида, был принят при дворе, заводил важные знакомства среди влиятельных лиц в окружении самого Примо де Риверы. Такой образ жизни требовал денег. В конечном счете менее чем за десять лет Луис Мария умудрился прокутить все свое состояние. Казалось, Луис Мария совсем уже поставил на себе крест.
Трудно сказать, в чем тут дело: то ли Мадрид оказался беспощаднее, чем ожидалось, то ли сам Альдани упустил что-то важное… В любом случае его еще можно было как-то понять, но то, что собиралась выкинуть Тереса, уже не лезло ни в какие ворота.
Возбужденные голоса и даже крики доносились из столовой, где собрался семейный совет, до поздней ночи. Но к трем утра уставший за день сильнее других старик сдался и теперь сидел, скорбно подперев подбородок сухой желтой кистью. И только братья все еще пытались повлиять на упрямую Тересу.
– У тебя же дочь! – болезненно морщился младший брат Сесил. – Ты подумала, какой пример может подать ей такое распутное поведение?! Что бы сказала наша мама, если бы могла тебя слышать?
Слова сына заставили сеньора Хуана вновь вмешаться в затянувшийся спор.
– Все, Тереса! – стукнул он по столу. – Надоело! Ты сегодня же возвращаешься домой и миришься с мужем!
– Ни за что!
Сеньор Эсперанса выпрямился на стуле:
– Тогда останешься у меня. До тех пор, пока не передумаешь.
Тереса только гордо вскинула голову.
– А о том, что у меня в Мадриде работа, а у маленькой Долорес – школа, вы, папа, не подумали?
– Никакого тебе Мадрида, пока не одумаешься, – жестко ответил старик. – Уж я-то прослежу, чтобы ты не позорила мое честное имя! Еще не хватало, чтобы люди показывали мне вслед пальцем, а тебя, дочь Долорес Эсперанса, царствие ей небесное, называли падшей!
Чтобы вырубить подходящие жерди, Себастьяну