грозною войны,
ветви миртовой здесь мало.
Что же вижу я вдали?
Трусость, рабское смиренье,
маски, самоупоенье,
униженье всей земли,
крики жен, детей, старух,
мир, который к воплям глух,
и на лицах как печать:
«Нам уж лучше помолчать,
мы потертые гроши,
люди маленькой души!» —
так сдаются без борьбы,
глядя на себя с испугом,
слабости своей рабы…
Где же ты, мой флаг заветный,
радуга над майским лугом,
наш народный флаг трехцветный?
Как ты на ветру играл
под народной песни шквал!
Но норвежцы с королем
в мненьях разошлись потом,
флаг утратил свой язык,
хоть не стих народа крик.
И зубов драконьих ныне
не увидеть нам в долине —
флаг корабль наш поднимает,
лишь когда беду узнает…
Хуже вижу времена:
ночь грозой озарена;
под британским чадом черным
погребен родимый край,
в запустении покорном
задыхается наш май,
смяты юности цвета;
правда, свежесть, красота
меркнут в дымке ядовитой,
там, где, зеленью покрыты,
красовались склоны гор,
только каменные плиты
ныне замечает взор.
Города под пеплом скрыты,
солнце в серой мгле пропало —
так лежат Помпеи плиты,
Геркуланума порталы.
Напряженно смотрят лица, —
в штольнях годы им томиться
в поисках за ценным кладом,
там сквозь своды дождь струится,
низвергаясь водопадом,
молот гнома бьет с размаха
в сердце гор, ломая руды,
но бесплодны камней груды:
злато не живет средь праха…
Люди смотрят жадным взглядом
восхищенного пигмея
на пустую лживость злата.
Что им жизнь, любовь, идея,
что им смерть родного брата?
Что им новые могилы?
Молотки, лопаты, пилы
проникают в глубь земли.
Гаснут светочи вдали;
род людской – толпа рабов,
воли нет, и нет бойцов.
Хуже вижу времена,
вспышки молний в дальнем поле,
волчий разум – зла очаг,
угрожает свету враг.
Северу грозит беда,
должен фьорд хранить суда,
но, сражаться не умея,
робко прячутся пигмеи —
пусть великие народы
гибнут Господу в угоду,
не к лицу нам гнев и раны,
мы малы и бесталанны,
мы здоровье населенья
ставим выше избавленья
от грехов и от обмана;
да и вовсе не за нас
некогда испил Он чашу,
вовсе не за счастье наше
Он венец носил из терний,
не за нас поруган чернью,
умер не за нас, поверьте!
Не за нас легат потом
бок ему проткнул копьем,
дабы убедиться в смерти,
не