свой костюм, да и я скорей инстинктивно, чем осознанно, одернула длинную юбку, натянув ее на голые ноги. В голове у меня промелькнула молниеносная мысль – как хорошо, что я надела именно юбку, ведь будь на мне джинсы, я бы не успела их напялить и оказалась бы в смешном, постыдном положении.
Конечно же, это был наш сосед Анатолий, малахольный и противный мужичок, который всю жизнь по-отечески дразнил меня, приговаривая:
– Лопай-лопай, равняй морду с попой!
Или:
– Эх ты, Душка-плюшка, пухлая подушка, ходит – колыхается, бежит – задыхается!
Анатолий был принаряжен ради субботнего вечера – в китайский ярко-красный спортивный костюм – и слегка пьян.
– О-о, а я-то думаю, кто здесь, – гаденько захихикал он. – А тут Душка с кавалером воркует. Молодой человек, а закурить не найдется?
«Что ж ты, старый хрыч, без сигарет, что ли, курить сюда поднимался?» – чесался у меня язык сказать, но я промолчала. Из протянутой Игорем пачки «Мальборо» Анатолий взял две сигареты и одну закурил, а другую спрятал за ухо.
– Милуетесь, значит, голубки? Дело-то молодое. Каждая жива душа себе парочку ищет. Вот Ваське-то моему тоже девчонку надо. Нет у тебя, Душка, подруги какой на примете? Только чтоб хорошая была девушка, без глупостей! Васька-то у меня парень справный, видный, и деньгу зашибает...
Я промямлила что-то неопределенное. Сына Анатолия Ваську я, разумеется, хорошо знала. Это и в самом деле был видный парень. У него было идеально правильное лицо, чистая девичья кожа, ярко-синие глаза и желтые ангельские кудри. Он был высокий и широкоплечий и нашел бы себе девушку без чьей-либо посторонней помощи, если бы не одно обстоятельство – Василий был малоумный.
Он смог проучиться в школе только до восьмого класса, но за все это время никто не мог припомнить ни одного случая, чтобы Василий отвечал у доски. Когда его вызывали, он опускал голову, хлопал длинными ресницами, потом заливался жарким румянцем и сообщал:
– Учил... Забыл...
Если же в классе проводились письменные работы, он сдавал тетради, исписанные невероятными каракулями, или просто чистые листы. Впрочем, обладал способностью быстро производить в уме сложные математические действия.
Но он был тихий мальчик, который никогда не буйствовал, как другие, порой и унимал расходившихся оболтусов-однокашников, был хорош, как ангел, и незаменим в хозяйственных работах – с удовольствием чинил расшатавшиеся парты и дверные замки, вбивал гвозди и вставлял стекла. За эти полезные качества его тянули на тройках, тем более что это было в интересах учителей. К восьмому классу стало ясно, что Василий не просто отъявленный лодырь, что его глупость носит патологический характер. Ваську показали доктору, который и констатировал легкую степень умственной отсталости.
– Да как же он освоил школьную программу? – все дивился доктор.
Окружающие помалкивали и, чтобы не сделать скандала, быстро сплавили Ваську в ПТУ. Но учиться дальше он