расходились за полночь. Завтра суббота, на работу не ехать. Митька пошел провожать Дрынкину, с которой весь вечер проговорил о музыкальных новинках. Саша Геллер долго звонила кому-то по телефону, бегала в кухню, смотрела в окно. Наконец у подъезда засигналили, Саша схватилась и выбежала, на ходу натягивая шубку.
– Вот мы и одни, – сказал Даниил, придержав Веронику за руку в темной прихожей.
– Да, – ответила она. В голове слегка шумело вино, в сердце разгорался опасный пожар – от вина, от близости этого чужого, красивого, странного человека.
– Ты здесь одна живешь? Расскажи мне о себе.
Они сидели на кухне и разговаривали. Вера рассказала про маму, про сестру, про отца и даже про Гекельберри. Рассказала, как получилось, что она осталась совсем одна в этой большой квартире.
– Мне иногда бывает так скучно…
Вероника кривила душой. Она порой мучительно тосковала по маме, до слез жалела такса, злилась на отца и завидовала Виктории – но скучно ей не было. Она просто не успевала скучать. Последнее время она вообще жила от всплеска до всхлипа, от волны до волны – какая уж тут скука да тоска зеленая!
– Тебе больше не будет скучно. Мы ведь нашли друг друга, да?
Кухня завертелась и встала на ребро. Неужели это с ней, толстой глупышкой Вероникой, происходят такие замечательные, захватывающие события, неужели ей почти признается в любви романтический красавец?
– Я тебе нравлюсь? – спросила она онемевшими, как от наркоза, губами.
– Нравишься? Девочка моя, это не то слово. Когда я тебя увидел… Меня коснулось новое чувство. В тебе живет страсть, в тебе заключен целый мир, таинственный и страшный…
Комплимента Вероника оценить не смогла. Куприянов с некоторым усилием поднял ее на руки и поволок в сторону спальни.
«Во мне живет страсть? Надо же, а я и не замечала. Таинственный и страшный мир, надо же! Не приложил бы он меня затылком о косяк!» – подумала Вера деловито. А потом еще: «Ох, уронит он меня, я ведь не перышко». Последняя мысль сыграла решающую роль. Она осторожно высвободилась и получила возможность встать на пол.
– Мне кажется, мы немного торопимся…
– Я тебя понял, – кивнул Даниил. – Прости, я не должен был… Проводи меня, ладно? И не обижайся.
Вера кивнула. Да, сейчас ему лучше уйти. Все это очень мило, красиво… Но все же как-то скоропалительно.
В прихожей он, изловчившись, поцеловал ее – нежно-нежно, словно перышком коснулся губ. Но никуда не ушел. Даниил Куприянов, богемный фотограф по прозвищу Архангел, остался, чтобы принести Веронике Солодковой большие неприятности.
Глава 6
Даня Куприянов рано понял, что главное в жизни – это удовольствия. Остальное – второстепенно. Чтобы были удовольствия – нужны деньги. А чтобы были деньги – нужно, как ни крути, работать. Работа же в число удовольствий не входит, увы. Замкнутый круг какой-то получается!
Разрешить противоречие можно единственным способом. Нужно найти работу, которая