функционировать. Солдат климатического отряда Советской Армии способен теперь заряжаться откуда угодно, хоть от маленького генератора, хоть от бытовой розетки. Вот… Товарищ майор! Товарищ лейтенант! Глядите.
Старшина Непомирай шагнул в сторону, и на его месте появился рядовой Гурген Берзикян. Тот самый, которого мы уже похоронили. Выглядел Берзикян всё ещё медленным, но удивлённым и даже напуганным, что само по себе было странно. Над тощими плечами Берзикяна торчала конструкция, на первый взгляд напоминающая крылья, на второй взгляд – их же.
– Что это ещё за хрень? – Онофриенко заломил фуражку на затылок. – Что с Гуриком… Почему без ранца? И что за палки из него торчат?
– Гурик!!! Повернись, пожалуйста, будь добр, – ласково подтолкнул рядового в бок Непомирай. И, обращаясь к майору, сообщил, как что-то всем понятное и само собой разумеющееся: —Аккумуляторы вживляются прямо в спину бойца, и тогда кровезаместительный раствор автоматически выравнивает характеристики элементов банок аккумулятора… К сожалению, пришлось вывести из строя триггерный зарядник, чтобы позаимствовать кое-какие запчасти и, простите, вынудить вас меня услышать.
Меж тем рядовой Берзикян, всё с той же немного напуганной и извиняющейся улыбкой на лошадином лице, отошел к краю плаца, разбежался, развёл в стороны тощие длинные руки. И вдруг взлетел. Получалось у него плохо – неумело и неаккуратно. Берзикян то подпрыгивал на высоту дозорной вышки, то нырял вниз, к самой земле, то начинал болтаться из стороны в сторону, но все-таки это был полёт.
– Образец крыла пришлось выкрасть у соседей и перепроектировать с учетом имеющихся на заставе ресурсов… К сожалению, на это ушло почти семь лет, – старшина развёл руками. – Слишком трудно было думать. Очень трудно… Вопросы ещё есть, товарищ майор?
– Василий, эээ…
– Василий Геннадиевич, – старшина Непомирай поклонился нам с майором так, как кланяются в художественных фильмах профессора и врачи, и я немедленно представил его в пенсне и с бородкой-клинышком.
– То есть… – Онофриенко мялся, и видно было, что его мучает какой-то очень неуютный стыдный вопрос. Майор что-то мямлил, но в конце концов не выдержал и выпалил: – Василий Геннадиевич! Негры, выходит, в самом деле летают? Выходит, не белочка?
– Никак нет, товарищ майор. Не белочка. Летают! Ещё как летают уже лет десять или двенадцать.
И наши тоже будут летать! И Живчий, и Берзикян! Правда, мне потребуются сутки и ваша помощь, чтобы перевести весь контингент заставы с ранцев на встроенные аккумуляторы. И около месяца, чтобы поставить заставу на крыло. Разрешите приступить?
– Охренеть, ёпть! – Майор зачерпнул горсть снега и швырнул его себе в лицо. – Сталина… Сталина ты зря.
Потом развернулся и поспешил в КАПШ, кажется, я знаю зачем.
– Приступайте, старшина! – скомандовал я. И зачем-то ещё заорал на весь плац: – Воооольно!
– Ёпть, ёпть, ёпть… И как мне на материк ситуацию доложить? Вот ты салага, но не совсем