более страшного, чем жизнь с Аликом в тесной двухкомнатной квартире на мысе Дежнева, ей не грозит.
Правда, ей стало стыдно приглашать друзей в гости, когда в доме воцарился Мэлор со своей Анжелой, бесконечными мобильниками и гешефтами. Ее коллеги из технического журнала были еще куда ни шло: люди тертые, всего на свете повидавшие, со здравой долей журналистского цинизма. Но Этери и другие институтские друзья? Интеллигентные редакторши из солидных издательств, для которых она оформляла книги? Представить их в одной компании с Мэлором и Анжелой было немыслимо.
Поэтому Катя установила график: или друзья и сослуживцы Алика, или ее друзья. Своих она старалась приглашать пореже, но хоть раз-то в год на день рождения надо было их собрать!
А Мэлор еще и вздумал за ней ухаживать. На глазах у своей жены и Катиного мужа. Впрочем, и Анжела, и Алик взирали на этот «легкий флирт» с полной безмятежностью. Дядя так шутит. Именно под этим соусом пытался представить дело сам Мэлор. Одна лишь Катя чувствовала: в своих шутках он готов зайти далеко. Так далеко, как она ему позволит.
Она ничего ему не позволяла. Шлепала по рукам, сердилась, напрямую, открытым текстом просила прекратить. Ответом ей было одно:
– Ну ты что, шуток не понимаешь?
День рождения у Алика летом, и его обычно справляли на даче. Катин день рождения – зимой, тринадцатого февраля. Она еще шутила: мало того, что тринадцатого, так еще и в самый куцый месяц. Отмечать приходилось в тесной квартире на мысе Дежнева. Вот как раз на день рождения Мэлор и припас ей подарок. Нагрянул незваным, привез дорогой букет импортных роз свекольного цвета, шампанское, конфеты, ананас… Словом, весь полагающийся набор.
Катя не стала даже делать вид, будто рада ему, но деваться было некуда: пришлось еще больше тесниться за столом, ставить дополнительные приборы, одалживать у соседей табуретки… И сесть вновь прибывшим пришлось с самого краю, ближе к двери, рядом с хозяйкой, приносившей из кухни очередные блюда. Мэлор сначала усадил Анжелу, но не из вежливости: ему хотелось сесть ближе к Кате.
Приехал он уже навеселе, а тут с полного одобрения хозяина дома добавил текилы и тотчас же возобновил этот свой «легкий флирт»: норовил всякий раз ущипнуть или шлепнуть Катю, когда она проходила мимо… и все это на глазах у ее изумленных подруг.
– Такая баба – и не моя, – повторял он с тупой настойчивостью пьяного.
– Прекрати, – строго сказала ему Катя после очередной такой выходки. – Я не шучу.
Мэлор загоготал в ответ, Алик его поддержал. Они «накатили» еще по одной. Катя молчала, хотя пили вроде бы за ее здоровье. Пока ели горячее, она сидела мрачная, подавленная, даже ради гостей у нее уже не хватало сил изображать веселье. Впрочем, от нее ничего и не требовалось. Мэлор царил за столом, рассказывал скабрезные анекдоты и сам первый над ними смеялся. Алик и Анжела дружно подхватывали, Катины коллеги из научного журнала тоже пару раз вежливо гыгыкнули за компанию, ее подруги молчали. Катя уже считала минуты до конца вечера. Ей хотелось поскорее остаться