.

молча поставил их на пол и вышел из кабинета. Секретарь, безликий и без возраста мужчина в сером костюме и больших очках, поднялся, улыбнулся Беркутову, поздоровался с ним за руку, затем открыл верхний ящик стола. Беркутов молча бросил туда конверт. Секретарь задвинул ящик.

      – Здравствуй, Георгий Константинович! Присаживайся!

      С лица секретаря не сходила по-детски радостная улыбка. Так дошкольники ждут прихода Деда Мороза, восторженно замирают в предвкушении долгожданных подарков.

      – Три коробки для секретарского корпуса, а вот эта, побольше, для Виктора Васильевича! – сообщил Беркутов. – У него вроде бы торжество намечается?!

      – Да-да! Спасибо, радетель вы наш! Слышал, Николай Иваныч все болеет?

      – Сегодня заезжал, но он пока болеет! – кивнул Беркутов.

      – Надо нам как-нибудь и заведующих отделами тоже поощрить! – намекнул секретарь.

      – Мы уже готовим такой сюрприз, Игнатий Федорович! Передайте, пусть потерпят еще немного! На следующей неделе!

      – Вот за это, как говорится, отдельное спасибо! – просиял секретарь. – Просьбы, проблемы, затруднения?!

      – Никаких проблем, но одно затрудненьице имеется!

      – Рад слышать, что всего одно! – улыбнулся секретарь. – В чем же заключается?

      – Я по поводу квартиры для моего шофера, Петра Максимыча. Десять лет, как говорится, служит верой и правдой, мы и письма вам писали, и звонили!

      – Помню-помню! Так мы в Моссовет давно уже все отправили!

      Он снял трубку, набрал короткий номер.

      – Виктор Матвеич, что там у нас по квартире…

      Секретарь вопросительно взглянул на Беркутова.

      – Аверьянов Петр Максимыч! – подсказал он.

      – Для Аверьянова, это шофер Беркутова… Ага!.. Замечательно… Так я могу порадовать?.. Хорошо!

      Он положил трубку, загадочно улыбнулся, развел руками.

      – Так все решено! Пусть ваш шофер заедет в Моссовет за ордером, в шестнадцатый кабинет! Дали двухкомнатную!

      – Ох, спасибо, Игнатий Федорыч! Прямо груз с плеч! Все же ветеран войны, честнейший работник, а ютятся вчетвером в коммуналке! – пояснил он.

      – Вам спасибо! Как говорится, чем можем!

      Они обменялись крепким дружеским рукопожатием.

      Анилина показалась на крыльце, выходившем во двор. Скачко шел впереди, за ним Анилина, за ней – Боков и Ширшов. Боков нес черную сумку. «Волга» с серыми занавесками стояла во дворе. У крыльца курила Левшина, пожилая продавщица из хлебного отдела. Увидев Анилину, она встрепенулась, торопливо загасила сигарету, кинулась к ней, не замечая, что начальница идет под конвоем.

      – Ой, Вера Петровна! Хорошо, что я вас увидела! – она пристроилась к ней, продолжая излагать свою просьбу. – Хотела прям сейчас к вам на ковер идти! Опять мы с Венерой, прачкой нашей, поцапались! Повадилась эта стерва у меня хлеб брать, а платить не хочет! Мол, найдешь, как пару буханок списать! Я один раз ее послала, второй, потом третий! Так что вы думаете?! Она в отместку перестала мне форму крахмалить! Это ж