моего коня на конюшне, а пса на кухне, никто не заподозрит, что я отсутствую, а я тем временем уже за сотни миль вершу дела государства.
Что я буду делать, появляясь тайно, я сам не знал, но перспектива почему-то показалась соблазнительной. Он смотрит с затаенной улыбкой, словно мои мысли для него – открытая книга; наконец я сказал с тяжелым сердцем:
– Вы совсем выкручиваете мне руки, дорогой аббат!.. К счастью, военные действия закончились…
Он кивнул.
– Мы это учли.
– Свободных рук прибавилось, – сказал я, – только потому и смогу, наверное, послать пешие войска на рытье котлована, объяснив стратегической необходимостью, мол, важно для обороны любимого отечества.
– Там не помешает охрана, – заметил он.
– Могу даже приплачивать, – сказал я, – не люблю использовать административный ресурс… хотя все равно платить буду из казны, так что ладно, не так жалко.
Он поднялся, поклонился, явно повеселев:
– Тогда мы договорились, ваша светлость! Я сегодня же прикажу привести части необходимой… механики.
Глава 5
Хорошо быть виконтом Рульфом или даже Каспаром, оба ходят довольные, как два молодых гусака, весело гогочут, клюют других гусей и щипают гусынь. Я поинтересовался, что их воодушевило – прирост добычи железной руды в шахтах Нешера или же прогноз на высокий урожай пшеницы в северных областях.
Рульф ответил счастливо:
– Какая руда, какая пшеница! Вы не поверите, ваша светлость, в ваш дворец начали стягиваться уже не только знатные мужи, но и дамы!.. Да какие, просто глаз не оторвать!
– А они чего? – спросил я.
Он посмотрел с укором.
– Ваша светлость!
– Ну не знаю, – сказал я сварливо. – Знатные мужи не прочь подхватить что-то падающее с нашего стола, а они что?
– Тоже подхватить, – ответил за Рульфа виконт Каспар. – Им подхватывать еще легче!.. Только ноги раздвинуть, только и делов. Чем шире, тем лучше. Платье как парус, все поймает!.. А нам, в штанах, напротив, надо ноги сдвигать, чтобы поймать, потому женщины в таких делах успешнее…
Я поморщился.
– Философ. Так бы рассуждали о судьбах нации!
– А… что такое… нация?
Я безнадежно отмахнулся.
– Эх, лучше говорите о бабах.
Да что там молодые Рульф и Каспар, даже серьезнейший сэр Геллермин, от которого никак не жду легкомыслия, и тот в последнее время взбодрился, выпятил грудь и до треска в суставах раздвигает плечи.
– Ваша светлость, – сказал он серьезно, – пожалуй, я мог бы и пустить в этих местах корни. Женщины в этих землях с округлостями, мягкие, всегда улыбаются, услужливые, а наши в Армландии могут и в морду дать!..
Рульф сказал со вздохом:
– Я тоже заметил такое… Из-за чего чувствую себя предателем Армландии.
Я сказал предостерегающе:
– Сэр Геллермин, никаких баб’с!.. Берите пример с меня. У меня обет, так сказать. Частичный целибат.
– Это… как?
– Строгий, – пояснил я, – ограниченный, ничего