хищника. А если случайно попал к людям – то его участь, полагаю, также была решена довольно быстро.
На сей раз улыбка и в самом деле тронула тонкие губы Каннеуса – и в тот же миг исчезла, словно ее и не было. В черных глазах сверкнул недобрый огонек. Хотя… Это был всего лишь блик лунного света.
Селлинор недовольно передернул плечами, прошелся по кабинету. Еще раз взглянул на черное зеркало воды – лунный цветок уже распускался, мягко светясь в потоках серебристого лунного света, огромный шар из тоненьких трубочек-лепестков. Но озеро по-прежнему хранило молчание.
– Вы могли бы прочесать приграничные земли, – пробурчал король, – закон дэйлор гласит, что жены и потомство должны последовать за монархом и воссоединиться с духами предков – в случае, если он не успел провозгласить имя наследника. Что, если личинка выживет и вернется?
– О, я бы так не думал, мой король, – Каннеус энергично затряс головой, – как я уже говорил, вероятность чрезвычайно мала. Скорее всего, принцем уже пообедала какая-нибудь тварь.
– И все-таки? – Селлинор остановился напротив министра, пристально взглянул в его темные глаза.
Каннеус равнодушно пожал плечами.
– Не беспокойтесь, милорд. Даже если произойдет чудо – я подчеркиваю, именно чудо – и принц объявится в Дэйлороне, вам ничего не грозит. Обряд коронации состоялся, вы – единственный и законный монарх дэйлор. Мальчишка сможет претендовать на престол только в том случае, если вы умрете… простите, милорд, что я говорю это… если вы умрете, не огласив имени наследника. К слову, принцу еще придется доказывать свою принадлежность к дому д’Амес.
– Значит, он может вернуться, и будет жить в замке дома д’Амес, – уточнил Селлинор, – и не сможет претендовать на престол?
– Именно, милорд. Пока вы живы…Так что нет повода для беспокойства. Никакого. И еще, милорд…
– Да?
– Уже год прошел после гибели вашей дочери. Вы до сих пор носите траурную повязку. Я понимаю, что горе отца бесконечно, и все же – монарх должен проявить силу духа. Прошу вас, прислушайтесь к моим словам.
Король нахмурился.
– Это не твоего ума дело, Каннеус. Тебе не понять моей скорби.
Министр коротко поклонился.
– Совет ждет вас, милорд.
– Иди, Каннеус. Я… должен собраться с мыслями. А Совет подождет своего короля.
Дэйлор чуть приподнял брови, но ничего не сказал. Молча вышел из кабинета и неслышно притворил за собой дверь, оставив короля в одиночестве.
Селлинор поглядел на зеркальную гладь озера.
– Почему ты молчишь? Почему?!! Уж тебе-то должно быть все равно, кому петь. Или нет?
Поющее озеро молчало. Тихо шелестели вековые ели, подступившие к самой кромке воды, и молочно-белые руки тумана нежно обнимали шершавые стволы.
Селлинор прикоснулся к траурной повязке, которую носил, не снимая. Каннеус, сам того не подозревая, повернул стилет в незаживающей ране: память, помимо воли короля, уносила его прочь из