кочевник, клетка с ночницей – все завертелось перед глазами, подернулось дымкой. Боль в животе пылала, сжигая дотла. Но Атари все же успела увидеть, как, раболепно кланяясь, кочевник сбил замок с клетки, открыл дверцу. Как болотная ночница, тряхнув гривой нечесаных иссиня-черных волос, шагнула через порог, поманила к себе воина. И как молниеносным, неуловимым для человеческого взгляда движением вцепилась острыми зубами в его жилистую шею. На лицо Атари брызнуло что-то горячее, но она уже едва чувствовала это. Туман клубился перед глазами, застилая взор – и в этом тумане она уже видела спокойные воды вечной реки. И лодку, которая ждала ее…
– Ты могла умереть.
Голос, бархатный голос ночницы доносился откуда-то издалека.
Ни реки, ни лодки больше не было. Оставался только туман – страшный, багровый, опутывающий сознание своими щупальцами.
Боль тоже ушла, растворившись бесследно.
Атари попробовала вздохнуть – получилось. Приоткрыла глаза – высоко над ней темнело ночное небо с бриллиантовыми гвоздиками звезд.
А ближе… Белым алебастром тускло светилось лицо Кларисс.
– Кочевники почитают ночниц, как владык Ночи, – спокойно заметила Кларисс, – я знала, что рано или поздно они придут за мной и накажут тех, кто совершил святотатство. Тебе это следует запомнить, Атари.
– Откуда… – девушка закашлялась, – откуда… ты знаешь мое имя?
Ночница усмехнулась.
– Мне ведомо твое имя… твои воспоминания… твое сердце.
Туман окончательно рассеялся. Атари лежала и смотрела на прекрасное, недостижимое ночное небо. И ей было совершенно не страшно, что рядом – зло.
– Вставай, – мягко сказала Кларисс, – нам пора идти.
– Нам? – Атари все еще не решалась пошевелиться, ожидая, что вернется боль. И чем больше она лежала, тем сильнее было чувство, что произошло нечто странное: с такой раной она непременно должна была умереть. Девушка вспомнила туман, величественно текущие воды реки, лодку…
– Нам, сестра, – прошелестела Кларисс.
– Что?..
– Я не хотела, чтобы ты умерла, – так же спокойно пояснила ночница, – но был только один способ, который бы позволил тебе жить. Один маленький укус – и перерождение начинается. К слову, оно еще не завершилось.
Атари закрыла глаза. Так вот что с ней стряслось… Но разве это лучше, чем просто уход в мир иной?
– Уже светает, – ехидно заметила Кларисс, – если хочешь уходить, уходи на рассвете. День – это ваше время.
Миральда молчала. Смотрела на кострище, уже подернувшееся седой золой. Потом тихо спросила:
– Твою сестру, что мы убили, звали Атари?
– Да. Увы, девочка не выдержала потрясения и помешалась. Не знаю, отчего это произошло. Иногда получаются хорошие, сильные ночницы, иногда – нет…
– Лучше бы ты дала ей просто умереть, – ведьма покачала головой, – наверное, для нее это было бы лучше.
– Никто из нас не знает, что лучше, а что – нет, – сухо заметила болотная ночница, –