Большинство гранат упали с недолетом, но у них оказался довольно велик коэффициент рассеивания – наемники умирали практически мгновенно. Те, что сидели на вышках и в стрелковой ячейке у ворот, вроде как пытались развернуть станковое оружие в сторону точки обстрела, но газ распространялся слишком быстро, что при полном безветрии сыграло мне на руку. При беглом осмотре я насчитал восемь покойников внизу, включая одного наблюдателя, упавшего с вышки у ворот. Сколько еще находилось там, на верхотуре и в строениях, считать было некогда. Лица захватчиков не искажала даже тень агонии, словно смерть пришла быстрее, чем они осознали, что умирают. Это мне не нравилось: впредь пиндосы так легко не отделаются и будут подыхать как можно болезненнее. В поисках чего-нибудь полезного, я заглянул в казарму, потом в домик. Трупов ни там, ни там не нашлось – видимо, все солдатики выбежали, чтобы посмотреть, что происходит. В командирском доме обитало двое, об этом свидетельствовала пара аккуратно застеленных кроватей. Тут нашлась кипа карт района, испещренная большей частью непонятными мне значками. Удивило наличие в дальнем левом углу у окна целого штабеля больших картонных коробок с сигаретами. Потом вспомнилось, что в Европе, да и вообще на Западе сигареты жутко дорогие, но зачем им кишиневские подделки?.. Не задумываясь над эдакой пустяковиной, я повернулся, чтобы выйти, но взгляд зацепился за стоящий на письменном столе справа бинокль. Миниатюрный, габаритами с театральный, однако с блямбой встроенного дальномера. Вещь! На ходу я сунул оптику в карман брюк, сразу вздувшийся, и вышел на улицу. Больше тут действительно задерживаться не стоит. Возле крыльца, слева, ничком лежал труп наемника. Видимо, он бежал к навесу с припаркованными машинами, но не повезло. Ну, значит, сегодня твоя очередь… Однако внимание мое привлек небольшой, явно очень тяжелый чемоданчик, прикованный к руке трупа узким стальным браслетом. Наемник потратил свои последние минуты на то, чтобы взять кейс.
В два приема вскрыв чемодан принесенным из инструментального шкафа «фомичем» и посмотрев на содержимое, я лишь сплюнул. Иностранец спасал деньги. Ровными пачками в чемодане были уложены новенькие незнакомые мне бумажки с надписями на английском. Банкноты достоинством в сто и пятьдесят тугриков. Более всего они напоминали европейские деньги с созвучным названием, но на правом поле этих был оттиснут голубого цвета американский континент, а в качестве символов использовались всякое зверье и бабочки. На пятидесятиамеровой банкноте, к примеру, – лань, а в левом нижнем углу аббревиатура – «50А». Значит, доллар умер, здравствуй, новая деньга!.. Ну, вот и реформу под шумок провели, и нет ничего нового под солнцем. А наши российские любители тырить импортные дензнаки опять в пролете. Что за жизнь пошла, никому верить нельзя, а ведь какая гордая была надпись на «зелени»: «Мы верим в Бога»… По виду это были несомненно американские деньги, но точно не доллары, да и про религию ни гу-гу. Ссыпав все деньги в заплечный мешок, я еще раз посмотрел на труп наемника. Не повезло