а радиостанции короткой связи будут необходимы, если мы собираемся эффективно партизанить. Кроме того, я отыскал большие прорезиненные мешки непонятного предназначения и прихватил десяток, предвидя необходимость закладки тайников. Машина – штука не вечная, рано или поздно придется оставить.
Чего не оказалось на вещевом складе, так это еды. Иностранцы не позаботились о нас настолько хорошо, а их жратва и особенно похожий на картон хлеб были употребимы только в аварийных случаях. Продукты из импортных пайков и даже обычных, захваченных в качестве трофеев консервов насыщали только временно. Единственное, что у захватчиков оказалось качественным и вкусным, так это шоколад и растворимый кофе. Но последний я пил исключительно по необходимости, поскольку не жалую этот пахучий напиток.
Закончив с вещами, мы, уже реально опасаясь вот-вот могущих нагрянуть карателей, двинули в соседний ангар. Тут копошился Варенуха, в дальнем левом углу лежали неровным штабелем трупы наемников. Наш водила уже выбрал себе оружие по вкусу – на плече его словно игрушечный болтался калашниковский «ручняк»[10], а сам Варенуха, словно революционный матрос, был перепоясан наборными пулеметными лентами. Возле входа громоздились два зеленых ящика, судя по маркировке – с пулеметными патронами. Сверху на них лежали завернутые в промасленную бумагу шесть сменных стволов к пулемету и два подсумка, доверху набитых ручными гранатами. Рубчатые бока «эфок» и гладкие обводы наступательных РГД-5 я узнал сразу. Ничего не говоря, чтобы драгоценные минуты зря не тратить, мы с приятелем тоже приступили к поискам. Тут все обстояло много хуже, чем с обмундированием и всякими прибамбасами: как ни искал, не вышло найти свой любимый «калаш» под надежный 7,62 мм калибр. Патронов и магазинов к нему нашлось в избытке, но ни одного правильного автомата я не обнаружил. Поэтому скрепя сердце взял обычное «весло»{6} с легким рамочным прикладом и пластиковым цевьем цвета «баклажан». Чтобы отыскать к нему правильные патроны, в просторечии просто «червонцы», пришлось потратить лишних двадцать минут, ведь иначе это будет не более чем кусок железа. Мишка удивил – отыскал в дальнем конце склада ящик с нелюбимой мной тихой винтовкой, называемой почему-то «винторез»{7}. Увидев недовольную гримасу на моем лице, он сразу завелся:
– Че ты все волокешь на мою лапушку, старшой! – Мишка любовно обнял винтовку, прижимая ее к груди, словно любимую жену. – Ну, нравится мне, как она стреляет, учился я, почитай год с омоновцами знакомыми на полигон ездил…
– Миша, родной, – я максимально быстро сортировал баклажанного же цвета пластиковые магазины к автомату и кидал их в мешок, – да бери ты что понравится, главное помни, что в бою амеры тебя с этим «кара-мультуком» в случае чего жалеть не станут. Чем будешь их тогда отгонять – матюгами, чтоли?
– А вот давай пари заключим! – глаза приятеля азартно сверкнули. – Ты со своим «веслом» и