значение. Где были они, туда переносили и иерархический центр старообрядчества.
Соловецкие острова. Вид Соловецкого монастыря в конце XVIII в.
Подобную общину создал игумен Досифей на Чиру, освятив там в 1686 г. церковь на дониконовском антиминсе14 и наготовив огромное количество запасных Даров для рассылки этого («Досифеева») причастия по всему старообрядческому миру. Затем другой старый поп – последний из дониконовских, – Феодосий, спасаясь от преследований, перенес вместе с собой старообрядческий центр из Керженских лесов за польскую границу, на Ветку. Совершив по пути в Калуге ночью тайную литургию в одной старой полуразвалившейся церкви и приготовив таким образом запасные Дары, Феодосий одним этим приобрел огромное значение в расколе. Затем он создал славу Ветке, освятив там в 1695 г. единственную тогда раскольничью церковь (Чирская обитель была разорена в 1688 г.). Феодосию же пришлось применить на практике и ту уступку Аввакума, по которой считалось достаточным, чтобы священник, переходивший в старую веру, только крестился до Никона, а посвящен он мог быть и никонианами. С помощью этой уловки им удалось оттянуть роковой вопрос еще на несколько десятилетий. Но прошли и года. Вымерло поколение, крещенное до Никона, – и вопрос снова стал на очередь в еще более грозной форме. Где же была теперь истинная Церковь, если истинного священства больше не было на свете? Очевидно, это была уже не Церковь, «а самочинное сборище». Последние проблески апостольского преемства потухли в ней со смертью последних попов, родившихся до московских клятв 1667 г.
Для встревоженных душ богобоязненной паствы такой ответ был опять-таки слишком ужасен. Нет, есть она, истинная Христова Церковь древлего благочестия. И не может ее не быть, так как цепь апостольского преемства не может порваться раньше кончины мира. «Скорее солнце от течения своего престанет, чем Церковь Божия будет без вести», – решили более умеренные сторонники раскола. И начали усиленные поиски «древлеправославных епископов», не принявших «никоновских применений». Но где были эти епископы и эта древлеправославная Церковь, старообрядцы и сами не знали.
Однако тут вступила в силу благочестивая фантазия, подкрепляемая старыми народными легендами. Истинная Церковь где-то далеко на востоке – в Японии, в «Опоньском царстве», в Беловодье, на океане-море, на семидесяти островах. Марко, инок из Топозерского монастыря, был там самолично и нашел 179 церквей «асирского языка» и 40 церквей русских, построенных бежавшими из Соловецкой обители иноками. Сюда и поместил раскол свою благочестивую Утопию.
Но этого было мало, нужна была реальность. И вот, вопреки установившимся взглядам на греков, создалось мнение, что гораздо ближе – в Антиохии – уцелело «древлее» православие. А из Антиохии искомая опора православия переместилась еще ближе – и еще более назло известным взглядам старообрядцев – в Царь-град. В первых годах XVIII в. посланец от старообрядческих общин поехал к