воспоминания эти были безвозвратно испорчены.
15 августа 1939 года
Признание: я боюсь быть отвергнутой.
Отвергнутый младенец с большой вероятностью погибнет, даже если его базовые потребности будут удовлетворены. Отвергнутый ребенок проведет всю жизнь в попытках угодить окружающим, при этом никогда не испытывая довольства собой. Отвергнутая женщина пойдет вразнос, стремясь почувствовать себя желанной. А отвергнутый мужчина вряд ли решится на новую попытку, как бы ни было велико его одиночество. Причем отвергнутые люди будут бесконечно доказывать себе, что они это заслужили, просто чтобы придать смысл этому бессмысленному миру.
Я всегда верила, что для человеческого сердца нет ничего страшнее отвержения, но весь последний год сознательно приучала себя к нему. Привыкала. Готовилась. Буквально шла ему навстречу, вместо того чтобы бороться. Как же я себя за это ненавижу! Порой меня посещает вопрос, куда подевалась прежняя Ева – девчонка с искрой, которая втайне верила, что может совершить что угодно, стать кем угодно и любить кого угодно. Но потом я вспоминаю.
Ее отвергли.
Глава 5
Рим
Анджело ждали в семинарии только через три дня, так что первые два он потратил на поездку в Рим и встречу с монсеньором Лучано. Анджело исповедовался ему в чувствах к Еве, признался в пережитой ими близости и попросил о наставлении и отпущении грехов. Монсеньор выполнил обе его просьбы, однако с трудом смог скрыть тревогу.
– В этом нет будущего, сын мой.
Анджело подумал о Еве, ее солнечной улыбке и смеющихся глазах, о том, как ощущались ее губы на его губах. Она любила его. Он любил ее. В этом определенно было будущее, но монсеньор Лучано, словно услышав в его молчании непроговоренные сомнения, продолжал:
– Даже если ты не станешь священником… Она еврейка, Анджело.
– Да.
– Ты не сможешь на ней жениться.
– Из-за законов?
– Да. Но не только. Ты католик и не можешь жениться на неверующей.
– Но она верит в Бога. – Анджело ощутил странную обиду и потребность защитить Еву, хоть он и понимал, о чем ведет речь его наставник.
– Какого Бога? – продолжил монсеньор Лучано. – Явно не в Иисуса.
– Вы правда думаете, что Господь выставляет условия, монсеньор? – возразил Анджело неожиданно для самого себя. – Возможно, единственное условие – это любовь. Любовь к Нему, любовь к другим. Она не отвергает Христа, просто не знает Его.
– И ты уверен, что поможешь ей узнать?
Анджело на секунду задумался над этим вопросом.
– Трудно сказать, отец. Но даже если она примет Иисуса как своего Спасителя, все равно вряд ли крестится.
– Почему?
– Потому что она еврейка… Иудейка. – И Анджело всплеснул руками, отчаявшись найти лучшее объяснение. – Это ее наследие. История. Для нее это не просто религия. Это ее суть и суть ее отца. Суть их предков.
– Но