речи, не в силах смириться с тем, что кто-то так мастерски поставил точку в разговоре, когда это должна была быть она.
– Теперь ты довольна, мам?
– Нет, не довольна. – Она поразительно быстро вернулась к своему гневу. Моя голова обещала вот-вот треснуть.
– Я была абсолютно серьезна, когда говорила, что…
– Всё, хватит! – взорвалась я. – То, что между мной и Люцианом, тебя не касается!
– Но…
– Это тебя не касается. Точка. Всё! И если ты хоть одним словом об этом обмолвишься, клянусь, ты больше меня не увидишь. Потому что я буду либо мертва, либо сбегу с Люцианом на другой конец земного шара.
Мама смотрела на меня так печально, что я чуть не начала жалеть о сказанном. Но так тому и быть. Я слишком хорошо ее знала. Только так она оставит в покое эту тему.
– Мы друг друга поняли?
Порывистый кивок – вот и все, что я получила в ответ.
– Хорошо. А сейчас уйдите из моей комнаты.
Похоже, мое выражение лица было настолько убедительным, что срубило на корню все дальнейшие протесты. Викториус ушел. Мама последовала за ним – и само собой, она просто не могла не отыграться на выключателе и двери. Я осталась в полутьме своей комнаты. Меня трясло.
«О, это еще не конец… Это еще далеко не конец…»
Сильные руки обняли меня сзади. Люциан. Он не уходил по-настоящему. Просто он понимал, что мама ни за что не оставила бы меня в покое, если бы он остался тут. Я прижалась к его груди и окунулась в его аромат. Головная боль тут же прошла.
– Мне очень жаль, – прошептал он.
– Ну вот, теперь даже ты заводишь разговор о том, как у нас всё безнадежно.
– И в мыслях не было. – Он развернул меня и, притянув к себе, положил подбородок мне на макушку. Как и всегда, его объятия отодвинули все проблемы далеко на задний план.
– Просто хотел подарить тебе последний прекрасный вечер, прежде чем мне придется уйти.
У меня в горле образовался тугой комок. Я его сглотнула. Завтра утром Люциан отправится в Патрию – так сказать, столицу катакомб. Его вызвали туда, так как Верховный Совет Лиги проводил своего рода расследование предательства Танатоса и Электры. Весьма вероятно, что речь зайдет и о том, что делать с девочкой-полукровкой с бессмертной душой.
– Не уходи, – тихо попросила я. Не знаю, что я под этим подразумевала: его визит в катакомбы или сегодняшнюю ночь, но страх, что он мог не вернуться, был невыносим. Страх больше никогда не испытать это непередаваемое чувство безопасности.
– Я должен, – вздохнул он – и он был прав. В обоих случаях. Нам не стоило рисковать ни мамиными нервами, ни его клятвой брахиона. Он и так в последнее время слишком часто игнорировал прямые приказы Верховного Совета и тем самым ставил на кон свою жизнь. Точно так же он испытывал судьбу, не приводя в Патрию меня. Несмотря на настойчивые требования.
Я не знала, что сказать, потому просто опустила свои мысленные стены и позволила Люциану почувствовать все мои эмоции.
Он сжал меня