нигде в Европе я не замечала в среде обычных людей русофобии, такое впечатление, что они вообще не в курсе санкций против нас, а также не знают ничего об «опасности нападения России» на них и прочей туфты из тамошних СМИ и телевизора (вот там это всё и живет, а здесь живут люди и по возможности счастливо). Это сближало, независимо от страшной «угрозы», исходящей от нас для всего цивилизованного мира. Как будто это мы подогнали свои границы к НАТО, а не этот самый мир подползает всё ближе к нашей прихожей и что–то мне подсказывает, что они не станут просить домашние тапочки, чтобы войти в наш дом.
Дураки опаснее любого врага, потому что в их представлении о мире нет никакой логики и, подобно серийному убийце, у них нестандартное мышление, по этой причине обычному человеку трудно его вычислить.
Миром правит фактор дурака, я убеждаюсь в этом каждый раз, когда пробегаю глазами по ленте новостей, хорошо понимая, что ничего не может изменить начавшуюся деградацию, и мне уже не смешно, когда некоторые ученые утверждают, что скоро мы превратимся в обезьян. А чем это невероятнее утверждения о том, что наша Земля плоская, якобы потому, что не существует ни одного фото Южного полюса, а из этого следует, что где–то находится край Земли, но нам об этом не сказали. И, читая подобное, я действительно начинаю уже верить в то, что фтор, присутствующий в обычной воде, которую мы пьем, опасен, потому что от него люди тупеют. И этим пользуются те, кто ещё не успел выпить столько воды, чтобы это произошло с ними?
В Париже недалеко от Эйфелевой башни я купила себе черную бейсболку с надписью «Paris» за 18 евро; пройдя пару кварталов от того места, увидела такую же за 6 евро. Мир изменчив. Но то, что неизменно остается со мной всегда, – это способность чувствовать, познавать окружающее пространство в ощущениях. Ведь именно чувства делают нас по–настоящему живыми, а не мешком с костями и внутренностями. Нет, я вовсе не отрицаю значения тела, я даже люблю его, ибо оно – мои крылья, мой космический корабль, мой скорый поезд, в котором я передвигаюсь по миру за новыми и неизведанными ещё мной впечатлениями.
Лучше всего понимаешь это, когда путешествуешь: три часа назад ещё была дома, а теперь в Париже, промелькнули дни как один, и вот уже море видно в окошке. Самолет приземляется в Сицилии.
Я двигаюсь через весь остров на двух поездах с пересадкой до места назначения. Приезжаю. Просыпаюсь утром и вдруг начинаю понимать, что время идет совсем в другом темпе: оно изменило самому себе и мне тоже. О, многоликий Хронос!
Неужели прошло так мало дней с моего отъезда из Петербурга? Мне кажется, что по ощущениям, по смене языков, на которых говорят люди, по их поведению и множеству других вещей я пережила большой отрезок времени и жизнь моя как будто замедлилась, я подобно какому–то мелкому насекомому вижу мир, как в замедленной съемке, и это несмотря на быстрое перемещение в пространстве. Парадокс. Жизнь моя стала хоть немного длиннее. Я проверила на себе эту странность и осталась