Владимир Рудинский

Вечные ценности. Статьи о русской литературе


Скачать книгу

влево, глянет вправо,

      Засопит сердито:

      «Выгребайте из канавы

      Спрятанное жито!»

      Ну, а кто поднимет бучу —

      Не шуми, братишка:

      Усом в мусорную кучу,

      Расстрелять – и крышка!

      Для крестьян – он не только такой же бандит, как Махно, но еще и хуже. Однако, когда Коган попал в плен к махновцам, и Опанасу поручили его расстрелять, тот, с типичной отходчивостью русского человека, предлагает ему бежать. Комиссар отказывается, так как знает, что ему не спастись: куда бы он ни пошел, крестьяне его схватят и выдадут.

      Между Коганом и Махно невозможно осуществить мечту о мирном счастье, которую выражает Опанас, его невеста Павла

      И мы выйдем с тобою в поле

      Мы вдвоем – только ты и я…

      И может быть полнее всего махновский часовой, поющий на посту

      В зеленом садочке,

      У Буга на взгорье,

      Цвети, моя вишня, цвети!

      На тихие воды

      На ясные зори

      Лети, мое сердце, лети!

      Надо сказать, что Махно обещает народу такой же рай, как и коммунисты. Вот как его адъютант, вполне культурный и симпатичный молодой человек, формулирует программу гуляйпольского батьки:

      Анархия – высший порядок! Она

      Не может поставить преград.

      Ми вольной работы взрастим семена,

      Из дебрей мы сделаем сад.

      А вот Раиса Николаевна, делопроизводительница при махновском штабе, загадочная, «чертова красотка», которую

      … увидав

      Лохматые анархисты

      Смиряют свой бешеный нрав,

      и которой, похоже, побаивается и сам атаман Нестор Михайлович, та – как бы соответствие Когану в другом стане, и с такой же неумолимой жестокостью и целеустремленностью:

      Декреты, допросы, расстрелы,

      Дела по изъятью зерна

      Рукой молодой, загорелой

      Подписывает она.

      Она из породы тех же бесов, которых революция вызвала из их прежних таинственных обиталищ. Недаром таким мраком окутано их прошлое:

      Откуда она – неизвестно,

      Где дом ее? Кто отец?

      Помещик ли мелкопоместный?

      Фальшивомонетчик? Купец?

      Это песни, которые как бесы в снежной буре несутся над потрясенной бунтом страной, развевая пламя и поднимая тучи пыли…

      Участник гражданской войны на стороне революции, Багрицкий вполне мог бы позже сказать, как многие: «За что боролись?» При советской власти его травили за романтизм. Он пытался писать в ином ключе – главным образом в манере крайнего натурализма – не очень успешно.

      Политически, можно было бы ему поставить в упрек стихотворении «ТВС», где он славословит обер-палача Дзержинского. И, однако… не дай Бог никому дожить до таких похвал! Уж очень правдиво работа «товарища Феликса» изображена:

      И подпись на приговоре вилась

      Струей из простреленной головы…

      Есть, на наш взгляд, у Багрицкого другое, куда худшее стихотворение, ибо сатанинское и богоборческое: «Смерть пионерки».