пальцами – словно уставший пианист, вот он застыл в изысканной позе – словно вдохновенный поэт, вот он налил в большую рюмку коньяк – и выпил, и когда он пил, кадык не дрогнул на его горле, лишь опущенные густые ресницы слегка шевельнулись.
– Кто это? – пролепетала я.
– О, это очень интересный молодой поэт! – жарко зашептала Вика. – Такой талантливый, такой оригинальный… Валерий Поляков. Валера. Он уже давно и безуспешно толчется по всем редакциям… все его знают, похваливают, а стихи – не печатают. Надо же – Бармалаев его пригласил! Значит, повезло… наконец-то.
– Ты его знаешь?
– Еще бы! – И Вика многозначительно вздохнула. – Я его очень даже хорошо знаю. Он жесток, как и все поэты. Но ужасно мил… Обаяшка!
– Что? Как ты сказала?
– Обаяшка, – повторила она. – Жестокий обаяшка.
А белокурый красавец опять налил полную рюмку коньяку – и так же томительно-томно выпил, прикрыв глаза.
Я подумала, что он больше похож на актера, чем на поэта.
– А он, случайно, не этот… не голубой? – тихо спросила я.
– Чего? – И Вика уставилась на меня, потом расхохоталась. – Ну, ты, подруга, и скажешь… Пошли!
Она потащила меня к столу.
– Валера, привет, – сказала Вика.
Он что-то буркнул, посмотрел на нее, потом на меня, кивнул снисходительно и лениво, поставил рюмку. Вытер мизинцем с подбородка золотистую коньячную каплю.
– Так на чем мы остановились? – внезапно спросил Валерий.
И голос его тоже был красив и странен, с легкой хрипотцой и гибкой модуляцией – словно он репетировал роль из какой-то неведомой пьесы, а мы для него – просто плохие партнеры, статисты.
– Валера, познакомься. Это моя подруга – Люся.
Мне вдруг почему-то захотелось встать и сделать книксен, или как это там называется. Разумеется, я сдержалась, но он, вероятно, что-то такое почувствовал.
– Забавно, – сказал он.
– Что? – смутилась я.
– Да так… Так на чем мы остановились? – повторил он нелепый вопрос.
Я пожала плечами, посмотрела на Вику.
– Ваши волосы – крашеные? – и он ткнул в меня пальцем.
– Н-нет.
– Неужели? Трудно поверить. Такой редкий цвет… коричневый, с красноватым оттенком… С чем бы его сравнить? – И он снова налил себе полную рюмку.
(Сейчас я совсем седая, а тогда, в семьдесят пятом, у меня были темно-каштановые волосы. Не то, что теперь).
– А ну, сознавайтесь – у вас есть на плечах веснушки? – быстро спросил он меня.
– Да, – прошептала я, и почувствовала, что краснею. – Ну и что?..
Мне вдруг показалось, что платье слетело с меня, и я стыдливо передернулась.
– Еще бы самую малость, еще чуть-чуть… и была бы просто рыжая, ей-богу, – сказал он. – Вот я о чем, дорогая Лариса.
– Меня зовут Люся.
– Не все ли равно?
– Ну что ты, Валера, обижаешь девушку, – заступилась за меня Вика. –