с ума в плену, у меня произошла полнейшая замена ценностей, глобальный душевный переворот.
Вместе с запоздалым раскаянием, ко мне приходит, вдруг, горькое осознание:
Никогда. Никогда уже я не буду прежней… после него.
– Что с ним? Скажите… прошу, скажите, – едва сдерживая слезы, я вцепилась в Амира. Мужчина вздрогнул от моего прикосновения.
– Господин жив и идет на поправку, bent[19]. Это все, что я могу вам рассказать.
– Пожалуйста, скажите… хоть что-нибудь. Скажите мне больше. Он точно поправится?! Точно-точно?
– Его выписывают через неделю, или две.
– Можно мне навестить его? Поговорить… мне нужно кое-что ему сказать. Пожалуйста, передайте мне его слова. Прошу вас, Амир, – я умоляю непреклонного солдата, читая по его глазам: Джаред приготовил для меня что-то ужасное.
«Я сделаю хуже…» – его слова, что он бросил мне напоследок. Что хуже? Хуже плена, маски и смерти? Хуже предательства, измены, и распускания грязных слухов обо мне? Хуже борделя? Куда уж хуже, Джаред?
Когда мы перестанем купаться в ненависти? Когда мы, наконец, угомонимся, и не будет ли… слишком поздно?
– Нет, bent. Это исключено, – Амир резко разворачивается к выходу, и прежде, чем выйти за дверь, он бросает мне тихое:
– И на вашем месте, я бы морально подготовился к встрече с elimalkik[20], bent. Он не из тех, кто прощает… подобное, – Амир выделил последнее слово, по которому я убедилась в том, что он знает… знает, что это я напала на Джареда.
И молчит. Раз я до сих пор жива.
Еще одна неделя кажется мне целым годом. Я то и дело вздрагиваю, когда слышу шаги по ту сторону двери. Но каждый раз ко мне заходит не Джаред, а Самина и Хана – чтобы оставить еду, к которой я вновь не притрагиваюсь…
Я сижу на подоконнике и смотрю на удивительное явление для этой жаркой страны, с вечно ясным небом и жгучим солнцем.
Сумерки… густые, тяжелые облака закрыли на небе все звезды. Превратились в плотные тучи темно-синего цвета. Я не могла поверить, в это, но к звуку бушующих волн добавился еще один: с небес пошел небывалой силы ливень, а яркая, смертоносная молния поделила небеса на двое.
И снова… снова ослепляющая вспышка.
Последней каплей стал гром такой силы, от ударной волны которого, затряслись стекла.
В следующую секунду произошло то, что заставило меня задрожать всем телом.
Сначала я почувствовала его приближение, а потом услышала звук тяжелых, размеренных шагов. Я соскочила с подоконника, и понеслась в один из углов спальни, словно это могло спасти меня от страшной участи.
Дверь распахнулась, и я увидела Джареда. Затем, Амира, который резко опустил взгляд в пол, увидев меня в женственном платье, а не в абайе.
Джаред не выглядел уставшим, или болезненным. Все своим видом он олицетворял лишь три слова:
Ярость.
Власть.
И наказание.
Да… его наказание будет действительно хуже. Хуже всего, что он уже сотворил со мной.
Джаред
Придумать