начальник Генерального штаба, поддержал все решения Язова. У меня сидит генерал Кобец. Он успел созвониться со всеми командующими округами, и те подтвердили, что получали шифровки непосредственно от Моисеева. А что касается Шебаршина, то это вообще непонятно. Он был заместителем Крючкова и все знал о готовящемся заговоре, если лично не принимал в нем участия. Нужно их всех немедленно снимать с этих должностей и назначать новых людей.
– Да, – растерянно сказал Горбачев, – но мы уже передали в ТАСС мои указы. По телевидению их уже зачитали.
– Отмените, – жестко потребовал Ельцин, – иначе люди нас не поймут. И замените их другими. Я буду у вас утром. – Он резко оборвал разговор и положил трубку.
Озадаченный Горбачев вызвал своего нового руководителя аппарата.
– Что с моими указами? – спросил он у Ревенко.
– Все нормально. Их уже передали в ТАСС, они пошли как официальная информация, – сообщил тот.
– Нужно завтра готовить указы на других, – нахмурился Горбачев. – Будем менять всех троих.
– Как всех троих? – изумился Ревенко. – Это невозможно! ТАСС уже передал ваши указы. Нас просто не поймут в мире.
– Мне звонил Борис Николаевич, – поморщился Горбачев, – и сказал, что у него есть точные сведения: все трое, в явной или не совсем явной форме, поддерживали создание ГКЧП.
– Они были заместителями своих руководителей, – напомнил все еще ошеломленный Ревенко. – Все трое – генералы, и обязаны были выполнять указания своих непосредственных начальников. Иначе невозможо работать. У них присяга, долг, наконец…
– Я тебя не понимаю, – мрачно произнес Горбачев. – Значит, получается, что ради присяги можно пойти на антиконституционные действия и выполнять любые приказы, даже самые преступные? Это неправильный подход. Нужно подумать, кем заменить всех троих, и как можно быстрее. – Он решил, что Ревенко не сможет с ним сработаться, и нужно подумать о новом руководителе аппарата. – Позвони Черняеву и переговори с ним. – Черняеву он верил больше остальных. Тот оказался вместе с ним в Форосе и не покинул президента в самые сложные часы его одиночества.
– Кравченко подал в отставку, – сказал Ревенко.
Кравченко был руководителем Гостелерадио.
– И правильно сделал, – махнул рукой Горбачев.
– Вы просили напомнить насчет руководства ТАСС, – добавил Ревенко, – чтобы послать туда достаточно опытного журналиста.
Горбачев согласно кивнул. Он все еще находился под впечатлением разговора с Ельциным и не мог даже предположить, что ждет его завтра, во время встречи с российскими депутатами. Утром следующего дня он принял решение об отставке министра иностранных дел Бессмертных. Получалось, что практически все, кто его окружал, были так или иначе замешаны в этом массовом выступлении против него. В мрачном настроении президент поехал на встречу с российскими депутатами. Ее транслировали по всем телевизионным