4
Сразу после августовских событий во всех национальных республиках начались одинаковые процессы, словно получившие отмашку на подобные метаморфозы. Коммунистические партии республик самораспускались или переименовывались. Прежние ортодоксальные коммунисты с радостью превращались в убежденных демократов. Руководители республик неожиданно осознали, что сам Горбачев уже неопасен, а союзная власть всего лишь ничего не значащая фикция, с которой можно вообще не считаться. В результате повсюду торжественно принимались законы о суверенитете, союзное имущество конфисковывалось и республики объявляли о своей независимости.
Конечно, если посмотреть на эти события с позиций сегодняшнего дня, то становится понятным, что наиболее убежденными сторонниками независимости были прибалтийские республики и Грузия. Молдавия пыталась следовать их примеру, Армения была достаточно осторожна. Остальные воздерживались от подобных шагов даже после того, как двенадцатого июня девяностого года российский парламент провозгласил суверенитет своей республики. Все остальные республики аккуратно дождались августа девяносто первого, убедились сначала в полном бессилии бывшей союзной власти, затем в еще большем бессилии вернувшегося Горбачева и начали лихорадочно провозглашать собственные суверенитеты. Один за другим в Баку следовали указы о департизации правоохранительных органов, о союзном имуществе, о создании своего министерства обороны, о подчинении МВД и КГБ республиканским органам власти. В начале сентября прошли выборы президента республики, на которых был выдвинут только один кандидат – сам президент. Его единственный соперник от оппозиции демонстративно снял свою кандидатуру. Президента Муталибова выбрали с невероятным «запасом прочности» – почти в девяносто девять процентов проголосовавших за него от числа участников выборов.
Именно после возвращения Горбачева в Москву все республиканские газеты в Баку начали восторгаться победой демократов и гневно опровергать «провокации» в отношении президента республики, который якобы поддержал создание ГКЧП. Конечно, официально никаких заявлений сделано не было, но на самом деле руководитель Азербайджана, утомленный почти трехлетней необъявленной войной в Карабахе и армяно-азербайджанским противостоянием, конечно, был на все сто процентов за введение чрезвычайного положения и наведение порядка. Неспособный навести этот порядок, заболтавший все проблемы и уже не вызывающий доверия Горбачев был ему явно менее симпатичен, чем члены ГКЧП. Но в свете победившей демократии приходилось «перестраиваться».
Члены ЦК от Азербайджана торжественно вышли из уже несуществующего ЦК КПСС. Все напоминало грандиозный фарс или водевиль. Мурад видел, как меняются люди, как вчерашние члены партии торжественно выходили из нее, объясняя это своими демократическими взглядами. Некоторые «властители дум», уже выходившие из партии после январских событий девяностого, затем забравшие свои партбилеты