во многом предопределили рамки политического философствования заокеанских мыслителей. И именно тогда сложились в главных чертах два основных подхода (о них речь ниже) к пониманию и толкованию демократии – мэдисоновский и джефферсоновский, – которые можно проследить в американской политической мысли, пусть порой в непрямой форме, по сей день.
Идея власти народа (народовластия) пронизывает американскую политическую мысль эпохи революции и становления США как суверенного государства. «…Если какой-либо государственный строй нарушает эти права (которыми наделены все люди. – Э.Б.), то народ вправе (it is the right of the people) изменить его…». «…Мы, представители Соединенных Штатов Америки …именем и властью доброго народа наших колоний (in the name and by authority of the good people of these colonies) торжественно и во всеуслышание объявляем…». Это слова из Декларации независимости. «Мы, народ Соединенных Штатов (We the People of the United States)…». Это первые слова Конституции США. Джордж Вашингтон в инаугурационной речи 30 апреля 1789 года говорит о чести возглавить «правительство, учрежденное… самим народом…»[29]. Джон Адамс, вступая в должность Президента США (4 марта 1797 года), возносит хвалу «народу Америки», который в условиях «опасного кризиса… не утратил присущих ему здравого смысла, присутствия духа, решительности и чистоты помыслов»[30]. Еще дальше идет Томас Джефферсон, не просто восхваляя народ, но снова и снова напоминая о его праве самому решать свою судьбу и подтверждая «наши равные права на развитие собственных способностей, на результаты деятельности собственной промышленности, на почет и уважение сограждан, и не по праву рождения, а по результатам наших действий и их оценки соотечественниками…»[31]. Рассуждения о власти народа встречаются на многих страницах «Федералиста», в речах, письмах, других сочинениях «отцов-основателей».
Но вот что любопытно: ни в Декларации независимости, ни в Конституции США мы не встретим слова «демократия». Равным образом никто из «отцов-основателей», включая автора «Декларации независимости», не называл себя демократом. «Мы все, – объяснял Джефферсон, выступая как от имени своих сторонников, так и от имени оппонентов, – республиканцы, мы все – федералисты»[32].
Это весьма показательная самоидентификация, характеризующая менталитет людей, закладывавших и фундамент американской политической системы и основы национальной политической мысли: они считали себя революционерами, федералистами, республиканцами, но только не демократами. Больше того, многие исследователи полагают, что важнейшей задачей Конвента, собравшегося в Филадельфии (и заседавшего при закрытых дверях), было создание такой конституции, которая предотвратила бы развитие страны по демократическому пути. «Конституция, по замыслу ее создателей, была призвана упрочить господство власть имущих, чтобы избавиться от “ужасов неконтролируемой демократии”, “найти своего рода убежище от демократии”…Как справедливо отметил