дух от холодности хера.
С чего, подумай сам и рассуди,
душа твоя печалью запорошена?
Ведь самое плохое – позади.
Но там же все и самое хорошее.
Дыхание растлительного яда
имеет часто дьявольский размах:
бывают мертвецы, которых надо
убить еще в отравленных умах.
Формулы, при нас еще готовые,
мир уже не примет на ура,
только народятся скоро новые
демоны всеобщего добра.
Возможность новых приключений
таят обычно те места,
где ветви смыслов и значений
растут из общего куста.
Педантичная рассудочность
даже там, где дело просто,
так похожа на ублюдочность,
что они, наверно, сестры.
Много блага
в целебной способности
забывать, от чего мы устали,
жалко душу,
в которой подробности
до малейшей сохранны детали.
В истории нельзя не удивиться,
как дивны все начала и истоки,
идеи хороши, пока девицы,
потом они бездушны и жестоки.
Падшие ангелы, овцы заблудшие,
все, кому с детства
ни в чем не везло, —
это заведомо самые худшие
из разносящих повсюдное зло.
Зря в кишении мы бесконечном
дребезжим, как пустая канистра;
вечно занятый – занят не вечным,
ибо вечное – праздная искра.
Я научность не нарушу,
повторив несчетный раз:
если можно плюнуть в душу —
значит, есть она у нас.
Нечто я изложу бессердечное,
но среди лихолетия шумного
даже доброе сеять и вечное
надо только в пределах разумного.
Всегда витает тень останков
от мифа, бреда, заблуждения,
а меж руин воздушных замков
еще гуляют привидения.
Все восторги юнцов удалых —
от беспечного гогота-топота,
а угрюмый покой пожилых —
от избытка житейского опыта.
В этом мире, где смыслы неясны,
где затеяли – нас не спросили,
все усилия наши – напрасны,
очевидна лишь нужность усилий.
Известно веку испокон
и всем до одного:
на то закон и есть закон,
чтоб нарушать его.
Так как чудом
Господь не гнушается,
наплевав на свои же формальности,
нечто в мире всегда совершается
вопреки очевидной реальности.
Искусство – наподобие куста,
раздвоена душа его живая:
божественное – пышная листва,
бесовское – система корневая.
Вот нечто, непостижное уму,
а чувством – ощутимое заранее:
кромешная ненужность никому —
причина и пружина умирания.
Свято