мы раздражаемся и злы,
обижены, по сути, мы на то,
что внутренние личные узлы
снаружи не развяжет нам никто.
Пока, пока, мое почтение,
приветы близким и чужим…
Жизнь – это медленное чтение,
а мы – бежим.
А пока мы кружим в хороводе
и пока мы пляшем беззаветно,
тление при жизни к нам приходит,
просто не у всех оно заметно.
Словами невозможно изложить,
выкладывая доводы, как спички,
насколько в этой жизни тяжко жить
и сколько в нас божественной привычки.
Я бы мог, на зависть многих,
сесть, не глянув, на ежа —
опекает Бог убогих,
у кого душа свежа.
Мне лезет в голову охальство
под настроение дурное,
что если есть и там начальство —
оно не лучше, чем земное.
Никто не в силах вразумительно
истолковать устройство наше,
и потому звучит сомнительно
мечта о зернах в общей каше.
Мир хочет и может устроиться,
являя комфорт и приятство,
но правит им темная троица —
барыш, благочестие, блядство.
Давным-давно уже замечено
людской молвой непритязательной,
что жить на свете опрометчиво —
залог удачи обязательной.
Мы и в познании самом
всегда готовы к темной вере:
чего постичь нельзя умом,
тому доступны в душу двери.
А жалко, что на пире победителей,
презревших ради риска отчий кров,
обычно не бывает их родителей —
они не доживают до пиров.
Споры о добре,
признаться честно, —
и неразрешимы, и никчемны,
если до сих пор нам не известно,
кто мы в этой жизни и зачем мы.
Пути судьбы весьма окружны,
и ты плутать ей не мешай;
не искушай судьбу без нужды
и по нужде не искушай.
Я вижу, глядя исподлобья,
что цепи всюду неослабны;
свободы нет, ее подобья
везде по-своему похабны.
Боюсь, что Божье наказание
придет внезапно, как цунами,
похмелье похоти познания
уже сейчас висит над нами.
Молчат и дремлют небеса,
внизу века идут;
никто не верит в чудеса,
но все их тихо ждут.
Предел земного нахождения
всегда означен у Творца:
минута нашего рождения —
начало нашего конца.
Хотя я мыслю крайне слабо,
забава эта мне естественна;
смешно, что Бог ревнив, как баба,
а баба в ревности – божественна.
Числим напрасно
мы важным и главным —
вызнать у Бога секрет и ответ:
если становится тайное явным,
то изменяется, выйдя на