коте», который в скорости не уступит ни одному скакуну!
– И все-таки я не совсем понимаю, – как и накануне вечером начал хмуриться молодой русский дворянин. – На лошадях – и маневренность лучше, и, если уж на то пошло, это более по-мужски и по-охотничьи…
– Действительно, Дилан, – Педро Зурита якобы решил поддержать сомнения Михаила, – на автомобиле как-то не-е-е…
– Да вы хоть на минуту сами себе представьте, – нетерпеливо перебил его владелец кабриолета. – Вы стараетесь догнать зверей-чудовищ на давно привычной ко всему лошадке, и вдруг этот зверь разворачивается, и лошадь видит, что у него вместо одной головы – две, вместо ушей – рога, вместо копыт какие-нибудь ужасно когтистые лапы!
Людям кое-что известно об опытах доктора, но при этом водитель епископа все равно едва ли не до смерти испугался двуглавой коровы. А несчастная лошадка от такого зрелища может и взбеситься! Ха-ха!
– Ха-ха-ха! – во весь голос рассмеялся Педро Зурита. – Ха-ха, Дилан, а ведь ты абсолютно прав! Конечно же, охотимся на твоем «Пампасском коте», он-то уж никаких чудовищ не испугается и не взбесится.
– Конечно же! Тем более что я выбрал для нашего дислоцирования самую выгодную во всех отношениях точку. Педро, помнишь возвышенность на повороте дороги, огибающей всю это чащобу, в том самом месте, где от нее ответвляется дорога на виллу Сальватора?
– Там еще растут три пальмы, – припоминая, покивал Зурита.
– Совершенно верно! Под этими пальмами мы и устроим пункт наблюдения. Я прихватил три бинокля, в них нам будет прекрасно видно все происходящее. И когда какой-нибудь хищник, прорвавшийся сквозь цепь загонщиков, попытается пересечь открытую местность, мы вмиг догоним его на «Пампасском коте». А там уже, повторюсь, выручат крепость рук и верность глаз. Ха-ха!
– Ха-ха, Дилан, да ты непревзойденный стратег!
– Нет, – резко прервал веселость аргентинцев Михаил. – Лично я охотиться на автомобиле не стану. Это нечестно!
– Что значит – нечестно?! – возмутился Моралес. – Я не позволю…
– Не торопись с выводами, Дилан, – перебил приятеля Педро Зурита. – Если Мишель готов рискнуть – это его право. Графиня Ольга рассказывала о его охотничьей доблести, да и на совместной с ним рыбалке я в этом убедился. Лошадь под его седлом принадлежит мне, и, если она пострадает, у меня не будет претензий к моему молодому другу. Главное, чтобы он сам не пострадал!
– Если пострадаю – такова моя судьба! – сказал Михаил, явно довольный, что Педро Зурита оказался на его стороне.
– Что ж, – развел руками Моралес. – Лично я уважаю любой риск! Пригодится ли вам бинокль, Мишель?
– Буду очень вам благодарен, дон Дилан, – наконец-то улыбнулся Михаил. – У меня же глаз не как у орла…
С первыми лучами солнца Дилан Моралес остановил «Пампасского кота» на возвышенности под тремя пальмами, после чего уступил свое место водителю-слуге Томасу. Соседнее с водителем сиденье занял Педро