с Мейзи, и та сообщила ему, что Аллегра гостит у кого-то в Шотландии. Этим он и удовольствовался. Он с радостью продолжил бы расспрашивать о ней, но слова точно застряли у него в горле.
В те выходные он привел Мейзи в полное недоумение. Он, казалось, вовсе не замечал, в самом деле не замечал того, что вроде бы само бросалось в глаза. Мейзи принадлежала к тем женским натурам, которые привыкли действовать со всей прямотой, но прямота никак не влияла на Джона. Он считал ее милой девушкой, но, пожалуй, немного властной.
Судьба все же оказалась сильнее Мейзи. Ей было угодно, чтобы Джон увиделся с Аллегрой снова.
Они повстречались в парке в один из воскресных дней. Он заметил ее еще издали, и сердце гулко застучало в его груди. Что, если она успела забыть его…
Оказалось, Аллегра не забыла. Она остановилась и заговорила с ним. Некоторое время они прогуливались вместе, бесцельно бродя по траве. Джон был до смешного счастлив.
Внезапно, без всякого повода, он спросил:
– Вы верите в сны?
– Я верю в кошмары.
Суровая резкость ее тона ошеломила Джона.
– Кошмары, – глуповато повторил он. – Нет, я говорил не о кошмарах.
Аллегра посмотрела на него.
– Да, – произнесла она. – У вас в жизни не было кошмаров. Это видно.
Теперь ее голос был ласковым, совершенно иным.
И Джон, слегка запинаясь, рассказал ей свой сон о белом Доме. Он уже шесть – нет, даже семь раз снился Джону. Всегда одинаковый. И красивый, такой красивый!
– Понимаете, это связано с вами каким-то образом, – продолжал Джон. – Впервые он приснился мне в ночь накануне нашего знакомства.
– Связан со мной? – она резко, коротко рассмеялась. – О нет, это невозможно. Ваш дом был прекрасен.
– Как и вы, – промолвил Джон Сегрейв.
Лицо Аллегры слегка порозовело, выразив досаду.
– Простите, я сказала глупость. Можно было подумать, что я напрашиваюсь на комплимент, верно? Но я имела в виду совсем не то. С наружностью у меня все в порядке, мне это известно.
– Я еще не видел Дома внутри, – признался Джон. – Но когда увижу – уверен, что он будет так же красив, как и снаружи.
Он говорил медленно и серьезно, с особой значительностью, которую Аллегра предпочла не заметить.
– Я хотел бы рассказать вам еще кое-что, если вы позволите.
– Позволяю, – ответила она.
– Я решил бросить службу. Мне давно следовало это сделать, но я понял это только теперь. Раньше меня вполне устраивало плыть по течению, прекрасно сознавая, впрочем, что я полный неудачник, но я не слишком об этом задумывался, просто жил сегодняшним днем. Человек не должен так поступать. Дело человека – найти для себя занятие, на которое он способен, и добиться в нем успеха. Поэтому я бросаю службу и попробую себя кое в чем другом – совершенно иного рода. Нечто вроде экспедиции в Западную Африку – подробнее я сказать не могу. Это не подлежит разглашению; но если поездка состоится, я буду богат.
– Значит, и вы тоже меряете успех деньгами?
– Деньги, –