лишь глупый комплимент, но Марго инстинктивно отшатывается, крепче прижимая к себе рюкзак. Для лекарства нужно еще несколько ингредиентов, и нет ничего важнее лекарства.
Леша смотрит на неё удивленно, но убирает руки.
– Мне не нужна твоя помощь, – отвечает она быстро.
Излишне грубо, излишне резко, и когда-то – раньше – ей было бы неудобно перед парнем, который просто пытался помочь; может, быть милым; может, посчитавший её привлекательной – единственный за очень долгое время.
Едва лифт останавливается, Марго выскакивает из него и несется к выходу, не прощаясь.
Она почти бежит всю дорогу до метро, заскакивает в вагон, и только там позволяет себе перевести дыхание. Ей приходится дышать глубже, успокаивая подскочившее сердце. Вымокшие волосы липнут к лицу, капли покрывают одежду, но Марго не спешит оттряхивать влагу.
Дождь даже на руку ей сейчас.
Любимый мог бы учуять чужой запах.
***
Она звонит им с работы, давно не решаясь дома брать телефон.
Дома он слушает её разговоры; проверяет все прошлые звонки в телефоне, все сообщения, все контакты, и, даже понимая разумом, что вряд ли он сможет взять без неё выписку с номера, она не смеет рискнуть. Если он попросит её отчитаться, если прикажет – она не сможет ослушаться.
Номер она помнит наизусть, на всякий случай не оставляя записей.
Никто не запрещает им звонить с рабочего телефона, но Марго всё равно предпочла бы дождаться, пока уйдут остальные коллеги, чтобы поговорить с Вадимом наедине. Иногда она мечтает об этом в обед и когда тянется к телефонной трубке – но редко ей удается остаться одной в кабинете, и приходится говорить сдержанно. Она не может задерживаться ни минуты.
Трубку берет мама и тяжело вздыхает, услышав неловкое молчание.
Марго звонит им не часто, раз или два в месяц – она не может вспомнить, когда был последний. Кажется, еще было лето, и не было серого, моросящего дождя.
– Привет, – говорит Марго в трубку сипло, так и не научившаяся подбирать слова.
Когда-то она обожала часами болтать по телефону.
Мать узнает её по голосу, до голоса, с первого слова – мама, научившая говорить слова.
– Жива? – спрашивает мама скупо, с иронией.
Как будто всерьез сомневалась в ответе.
– Конечно. Я полном порядке, – отвечает Марго, и сама верит. – Расскажи лучше о вас?
Мама не любит, когда она звонит, но и любит тоже – противоречивым чувством, не забывая даже о самой блудной дочери. Даже если предпочла бы забыть.
– Нечего рассказывать, – отрезает мать коротко.
Марго её не винит.
Ей стоило огромного труда оставить матери сына, и та приняла его без вопросов. Она не спросила, как долго останется с ней Вадим и не спросила почему – зная и не зная ответы. Мать живет с сыном вдвоем, как жила когда-то с Марго, вот только с тех пор прошло тридцать лет, и её не пощадил возраст.
Марго ловит себя на мысли, что давно уже не имеет