прокатит. Именно эта мысль удерживает меня от того, чтобы последовать за ним, и я предпочитаю остаться на освещенной парковке.
– Как ты узнал, что я здесь? – Вопрос едва успевает сорваться с языка, а я уже знаю ответ. Ведь сама рассказала ему историю о том, как его брат разрешил мне сесть за руль своего пикапа, чтобы добраться до катка, где я работаю. Полагаясь на удачу, он мог предположить, что я по-прежнему здесь тружусь. На самом деле мне следовало бы задать другой вопрос: почему он ждал, пока закроется каток и я останусь одна на пустынной парковке, чтобы подойти ко мне?
Когда он наконец встречается со мной взглядом, я вижу, как играют у него желваки, и догадываюсь, что он пришел вовсе не для того, чтобы поблагодарить меня за ремонт пикапа – да я и не ждала от него благодарности. Мое сердце бьется сильнее, когда он подходит ко мне, словно крадучись, и останавливается на краю освещенного пятачка парковки, где я все меньше чувствую себя защищенной. Он вытаскивает что-то из кармана и протягивает мне в сжатом кулаке.
Деньги.
Глава 6
– Здесь вся сумма, – произносит Хит тоном холодным, как лед, с которого я только что ушла. – Пересчитай.
Я сглатываю, прежде чем ответить, и мой голос звучит куда теплее.
– Тебе вовсе не нужно возвращать мне деньги.
Хит понижает голос, но говорит с большей горячностью, наклоняясь ко мне. Его темно-каштановые волосы падают на скулы, серые глаза ловят отражение огней и как будто вспыхивают.
– Мне не нужно, чтобы ты платила за ремонт моей машины.
От него веет агрессивностью, так что у меня мурашки бегут по коже и я теряюсь, не зная, что сказать. Мне не привыкать к враждебности со стороны знакомых и даже совершенно незнакомых людей. Поначалу я принимала это как должное – а что еще я могла сделать, когда все вокруг стали говорить ужасные и злобные вещи о моем брате и гадости о моих родителях и сестре, которой тогда едва исполнилось тринадцать? Моим первым побуждением было броситься на защиту нашей семьи от любых коварных – и, как мне казалось в то время, совершенно необоснованных – измышлений, распространяемых теми, кто прежде улыбался нам при встрече. Я не позволяла даже более мягким и сдержанным вопросам и сожалениям от моих тогдашних друзей поколебать мою твердую, несокрушимую веру в брата и его невиновность. Весь месяц, с той самой ночи, когда арестовали Джейсона, до его первого появления в суде и последующего предъявления обвинения, я стояла за него горой, не позволяя никому бросаться намеками и тем более говорить дурно о моем брате. Я считала и до сих пор считаю его арест ошибкой; улики – притянутыми за уши либо ложными. Мой брат не убийца. Я бы предпочла нажить себе врага в каждом из своих друзей, чем хоть на секунду поверить в то, что мой брат способен отнять чью-то жизнь.
Так и случилось.
Когда мой тогдашний бойфренд попытался заставить меня «посмотреть правде в глаза», прочитав какую-то статью в интернете, где, предположительно, содержалась утечка информации