себя более ошеломленной. Я смотрю на купюры, зажатые в руке, потом перевожу взгляд на Джеффа.
– Ты обвиняешь меня в краже, а потом подкарауливаешь, чтобы застукать за пересчетом денег? – Я пытаюсь вложить в свой голос как можно больше скепсиса, но Джефф, очевидно, невысокого мнения не только о моей морали, но и об интеллекте. Выражение его лица остается бесстрастным.
– Джефф. – Я выжидаю немного, чтобы убедиться, что он меня слышит, а не погружен в фантазии, где увольняет меня и получает особую благодарность от полицейского управления за поимку вора. – Ты же сам закрывал кассу. Пересчитал всю наличность, я видела. – У меня вырывается смешок, и это моя ошибка. Я-то надеялась обезоружить и разубедить его, но Джефф вскидывает брови, как будто я уже призналась.
Где-то в подсознании звучит паническая нотка, и это заставляет меня забыть, что мы с Джеффом не одни на парковке.
– Ты оставил дверь кабинета открытой. – Я вскидываю руку, показывая на здание. – И я все видела, пока заливала лед. Я не… – Волнение нарастает, и я никак не могу подобрать нужное слово. – Я в жизни никогда ничего не крала.
Джефф оставляет мою реплику без внимания и, не сводя с меня глаз, как будто опасаясь, что я сбегу, бросает в трубку:
– Короче, я не смогу с тобой встретиться сегодня. У меня на работе кража, придется разобраться кое с кем из сотрудников.
Я шумно выдыхаю, все еще не в силах поверить в реальность происходящего. Сказать по правде, я удивлена не столько тем, что Джефф обвиняет меня в воровстве – наконец-то найден предлог для моего увольнения, – сколько тем, что он не провернул нечто подобное раньше.
Невероятно. С первых дней работы я считалась образцовым сотрудником, но он все время дает понять, что делает мне одолжение, позволяя убирать туалеты и выносить мусор. Он тут совсем ни при чем. Я держусь за эту работу, потому что после астрономических счетов за услуги адвокатов Джейсона не могу себе позволить оплачивать посещение катка. Я согласна делать черную работу, несмотря на то что Джефф обращается со мной так, будто единственная разница между мной и моим братом-заключенным в том, что он уже сидит, а я еще нет.
Думаю, даже мои родители не осудили бы меня, покажи я сейчас характер, но приходится сдерживаться. Я знаю, что любой демарш ни к чему хорошему не приведет. Если Джефф хочет покрасоваться в роли босса перед своей собеседницей, моя истерика лишь разозлит его еще больше.
– Я ничего не брала и сейчас хочу пойти домой.
В нем проступает жесткость.
– И я просто должен поверить тебе на слово только потому, что ты из такой законопослушной семьи?
Перед глазами расплываются пятна. Черные и красные, они застилают поле зрения, пока Джефф и парковка не исчезают полностью.
– Я не воровка. – Мой голос не громче шепота, и я, наверное, единственная, кто его слышит.
Джефф порывается сунуть телефон в карман, но замирает и переводит взгляд с трубки на меня, после чего подбоченивается, выпячивая грудь.
– У тебя два варианта, Брук. Мы можем вернуться в офис, и я пересчитаю деньги