(в данном случае кавычки означают, что речь идет не только и не столько о когнитивном уровне, но и на уровне переживаний, ощущений) собственную жизнь, свою «ориентацию» в пространстве жизни. Здесь и изменение системы ценностей, и изменение системы приоритетов, и изменение систем мотивации. Сущностные изменения в каком-то смысле детонируют прежнюю структуру, приведшую человека к психическому расстройству, позволяя ей перестроиться, реструктурироваться, зачастую – и вовсе отстроиться заново.
Таким образом, создавая на психотерапевтическом сеансе комфортную психологическую атмосферу для нашего пациента (клиента), мы постепенно, желая увеличить эффективность оказываемой нами помощи, закрепить достигаемые в процессе лечения результаты, зачастую (хотя, разумеется, это происходит далеко не каждый раз) провоцируем в нашем пациенте (клиенте) процесс развития его личности (или его продвижение на этом пути, если данный процесс был инициирован ранее). Сама позиция психотерапевта в этих отношениях трансформируется, он изменяется в восприятии его пациентом (клиентом). И если поначалу он был для своего пациента (клиента) психиатром, психотерапевтом, то в последующем он как человек, как личность играет в жизни своего пациента (клиента) все большее и большее значение. Разумеется, эта «роль» специфична, это не дружба и даже не товарищество, это функция помощника. Психотерапевт становится за счет своей «человеческой», личностной составляющей содеятелем, соучастником, соратником, Собеседником своего пациента (клиента).
Императивы психотерапевтической работы
Непременное требование, предъявляемое к научным работам, есть определение ее «целей» и «задач». «Цель» какого бы то ни было предприятия – то единственное, к чему все сходится как к итоговому результату, она – тот некий вожделенный плод, ради которого, собственно, все это предприятие и было затеяно. Что же касается «задач», то это не какая-то конечная, результирующая цель, а совокупность меньших, но, впрочем, тоже конечных пунктов, которые, в своей совокупности, и приводят к поставленной «цели». Причем, задачи не являются неким подобием последовательно расположенных друг за другом ступеней, ведущих к Олимпу «цели». Скорее, это совокупность самостоятельных, независимых, в каком смысле даже частных результатов, которые, достигая определенной критической массы, формируют то, что позволит нам говорить, что «цель» достигнута.
Но было бы странно пытаться вывести «цель» психотерапии из самого определения цели как результата. Можем ли мы сказать, например, что целью психотерапии является «психическое здоровье пациента (клиента)»? Конечно, это крайне желательно, и мы бываем близки к этому состоянию, но, к сожалению, получить сертификат абсолютного психологического здоровья не представляется возможным. Мы никогда не избавимся от тех особенностей нашей психики, которые имеют генетическую природу, и мы никогда не застрахуемся от тех стрессов, которые возникают