Я выставил много вина, – сказал Фредэ. – По крайней мере, на полчаса нас оставят в покое. Каждый из присутствующих получит вот такой предмет. Это той-той, напиток из Америки. Он станет для вас пропуском в иное время… или же в иной мир. Рекомендую налить совсем немного и выпить залпом. То, что вы почувствуете и увидите, будет очень странным. Поэтому не уверенным в своей душевной крепости рекомендую хорошо подумать, стоит ли принимать напиток вообще. По той же причине мы не приглашали женщин.
– Вы нас более пугаете, чем интригуете, – заметил Жакоб.
На улице раздавался монотонный гул. Здесь же было слышно, как потрескивает свечной воск.
– Я готов, – наконец раздался голос Аполлинера.
– Я готов! – эхом вторил Модильяни.
– Я готов! – в свою очередь отозвался Сальмон.
Берта с дочерью разнесли по столам сосуды – каждому гостю по одному.
– Тогда прошу наполнить стаканы, – произнес Фредэ. – Вы совершите путешествие лишь один раз. А потом… потом той-той станет просто экзотическим напитком. После вашего возвращения я готов выслушать любые предположения о том, чем же это может являться.
Анж намеренно запоздал, наблюдая со стороны, как меняются лица присутствующих. Одни сидели с блаженно закрытыми глазами, другие были насторожены, третьи крайне напряжены. Со всех сторон раздались тяжелые вздохи и сдавленные восклицания: никто не был готов к жгучей остроте напитка. Потом всё замерло. Наверное, такая тишина царит в опиумных салонах Шанхая. Фредэ и Пижар также с интересом и некоторой завистью наблюдали за окружающими – ведь им-то больше никогда не попасть в тот странный и прекрасный мир…
Художник решился глотнуть напиток, лишь когда самые стойкие из гостей начали подавать признаки жизни. Последнее, что он увидел до погружения в транс, были зрачки Макса Жакоба, быстро бегающие под полуприкрытыми веками.
…Анжа вновь закачали тропические волны, и распахнулось черное южное небо, покрытое мириадами ярких звезд. Беззлобно рыкнул в темноте ягуар, придвинулись ближе любопытные глаза обезьян. Оставив добычу, шумно вспорхнула к пальмовым кронам хищная птица. Прогремели в сельве искореженные доспехи. Немыслимо далеко на востоке скрипнула ржавая якорная цепь.
Но на этот раз всё было словно понарошку, как декорация в театре…
Только она казалась настоящей – смуглая девушка на краю прибоя. Ей мешали грубые путы на тонких запястьях, и она звала Анжа глазами – невыносимой мукой в ярко-зеленых зрачках. Черты девушки были всё так же размыты и неразличимы.
И тут Дежан услышал ее бархатный голос – настоящий, уже не долетавший до него эхом сквозь гром сражения…
Сознание вернулось.
Анж нащупал кувшин и запил водой резкую горечь. Рядом послышались растерянные выкрики, грохот посуды, но он не желал раскрывать глаза. Ну же, еще минуту!..
Действительность вырвала его из видения. Как сквозь туман он увидел раздраженного Фредэ и хмурого Пижара, который стоял рядом