которые были незамысловаты, но вместе с тем удобны и практичны. Всё, что надо было человеку для жизни, в большей или меньшей степени, находилось тут же, рядом с ним, это и было предметом его радости. Сыт человек – и уже хорошо. Нашёл счастье в плотской любви, так это просто удача. А главное, чтобы не было войны, и тогда первых двух потребностей вполне достаточно. Тем и довольствовались люди в последнее время, тем и гордились, как высшим достижением своей цивилизации….
Жил, однако, среди них один чудак, которому совершенно не было нужно того, к чему стремилось большинство. Никто уже не помнил, откуда и когда он появился. Просто однажды он прикатил на окраину городского рынка огромную бочку и поселился в ней, как в доме. А вскоре и вовсе стал своим, и постепенно превратился в очередную достопримечательность города. Вечно грязный, в лохмотьях, он слонялся по городу с утра до вечера, разговаривал с людьми и спрашивал их о чем-то, но его никто не понимал.
– Постой! – хватал он за руку прохожего. – Хочешь ли ты знать….
– Отстань от меня, – отвечал тот, – твои пустые речи не наполнят мой кошелёк. Что проку от твоих речей. – И торопился удалиться по своим неотложным на этот день делам.
– Зачем же ты живёшь, если не заботишься, чтобы хорошо жить? – говорил он отмахнувшемуся от него, словно от назойливой мухи, очередному встречному.
«Кто они такие, – думал он, – чего хотят и для чего живут? Неужели то, чем они живут, это всё, что им нужно? Может быть, они просто не понимают, кто они такие, не знают, что есть нечто большее и более достойное их самих».
Он шёл к ним и говорил, говорил, говорил… Его замысловатые речи возбуждали прохожих, озадачивали простотой суждений, но и заводили в тупик.
– Да ну тебя, – чаще всего был их ответ, – делать тебе нечего, что ли? От твоих слов точно нет никакого блага.
– Постойте, – кричал он им вслед, – о каком благе вы говорите? Ведь истинное благо не в вещах! – но каждый продолжал дальше следовать своим путём…
Тем утром знакомый луч солнца, проникнув сквозь щель в рассохшейся бочке, ласково трепал его свободную от зарослей волос щёку. Наступал новый день, а значит, его ждали новые встречи и, возможно, одна из них будет неповторимой или судьбоносной. Непременно это должно было случиться. Не может же быть, чтобы он так и не встретил Его, он верил, что это непременно случится. Нет… он это знал – они рано или поздно встретятся.
Новое утро явно было необычным. Странный сон, обрывки которого он пытался соединить, были тому подтверждением. Он сел и попытался его вспомнить.
– Точно, я видел Его, – пробормотал он, – это был тот, кого я ищу. Что же Он мне сказал? Да, да! Он точно дал мне понять, что Он уже здесь!
С этой мыслью он схватил стоявший рядом ночной фонарь, зажёг его и вылез из бочки. Он выпрямился во весь рост, хрустнув застоявшимися за ночь суставами и, более не задумываясь,