и Роберт почувствовал это, но спрашивать не стал, что-то говорило ему, что ответа не будет.
– Ты всё-таки осторожней. Не бери больше, чем можно унести.
И ушёл.
Геннадий вернулся через пол-часа, когда он уже пришёл с чердака, принеся отрезанную половинку матраса. Геннадий имел набитый чем-то пакет и вид возбуждённый.
– Ставь на огонь кастрюлю с водой, предстоит пир!
– Значит, гуляем? Позволь поинтересоваться, на что и откуда?
– Позволяю.
– Итак?
– Аванс! Я выбил из этой стервы денег, представляешь?
– Вероятно, её корчило? А по ней не скажешь, что поверит. Она похожа на жадину. Что тебе мешает забыть о её существовании?
– Не знаю. И это странно. Знаешь, доставая деньги, она изобразила такую ухмылку, от которой кровь сворачивается, и мороз по шкуре.
– Это всё? Не убедительно.
– В том и дело, что не всё. Она ещё кое-что сказала. «Не разочаруйте меня, – сказала, а тон! – Моё разочарование дорого стоит.» И знаешь, я ей поверил. Пару дней у нас есть, чтобы придумать хитрый план отхода.
Говоря, он опорожнял пакет прямо на пол, а Роберт не верил глазам. Он увидел десяток пачек сигарет, пару банок тушёнки, пакет картошки, сахар и кофе, тушку курицы в целлофане, лук, банку маринованной капусты, что-то ещё, чего его глаза не восприняли.
– Ты на сколько её ограбил? На тысячу?
– Я похож на аскета? Пятёрка! Месяц будем, как сыр в масле. Стол надо найти, такую пищу принимать на подоконнике, верх самоуничижения!
– И за такую сумму можно иметь серьёзные проблемы.
– Поэтому будь предельно внимателен. Она убеждена, что ты не в деле, и поэтому передвигаемся порознь, но в пределах видимости. И будем надеяться на глас Божий.
На сытый желудок Бог посылает нам спокойный и глубокий сон, что Роберт с благодарностью и принял. Поспать он любил, только не когда во время сна приходит непрошенный экстрим. А в последнее время страшилки приходили особенно часто. Короче говоря, после гениальных щей Гены, он заснул охотно и спокойно, не ожидая подвохов.
А Гене не спалось. Его как раз очень интересовали сонные прозрения Роберта. Что-то за ними скрывалось, может быть, угрожающее, непонятное, а что он не понимал, априори Геннадию не нравилось. Непознанное всегда таит возможность неуправляемой угрозы, непредвиденной, с загадочными последствиями. Тут ещё скрытое недовольство одалиски, также предвещающее проблемы. Справятся-ли они с этой напастью? Бесполезные гадания завершились, как обычно бывает у русского народа: «авось» и «Бог даст». Ещё беспокоило непонятное восприятие Робертом судьбы неизвестного им человека, тоже пунктик, в их положении несущий неприятные проблемы и возможность совсем неприемлемого финала.
А утром плохо выспавшийся Роберт «обрадовал» друга:
– Я снова видел смерть незнакомого нам человека. И я видел того, кто его убил. Удивишься? Это знакомая нам шлюха.
– Не удивлюсь.