Терентiй Травнiкъ: ПОДВИЖÐИЧЕСТВО
грехи, опутав меня сомнениями, унынием, блудными желаниями и запредельной гордыней со всеми вытекающими из этого последствиями. Пришло время настоящей духовной жизни».
На фото роспись над дверью кабинета сделана поэтом весной 1984. На картине изображён монах-странник (слева), идущий в сторону дороги, которая проходит через кладбище пустынников (три креста) и ведёт к небольшому скиту. Терентий отказался более подробно комментировать эту картину. Удивительно, но изображение сохранилось, несмотря ни на какие ремонты. Перед росписью сегодня висят чётки, подаренные Травнику в те годы разными людьми. Всего их девять. На размещённом выше фото присутствуют первые пять из нижеприведённого списка (слева направо):
1. Чётки от о. Алексия Байкова. Россия.
2. Чётки от Кати Беатус (Замосковной). Израиль.
3. Чётки от Джа Цо. Китай.
4. Чётки вязанные от Лены Башмаковой. Москва.
5. Чётки керамические от Саши Хасминского
6. Чётки от Армена Пртавяна и Сальбины (Армения)
7. Чётки от Ирины Суриной
8. Чётки от о. Даниила Сысоева
9. Чётки от о. Виталия Тогубицкого
Михаил Леонидович Курганов
Из коллекции литературных портретов современников:
Прокручивая назад киноленту бытия моего героя, замечаю, как в его жизни, а, впрочем, как и в жизни многих из нас, настаёт такой момент, когда появляются люди-учителя, люди-наставники, которые привносят что-то новое в наше внутреннее пространство, будь жизненный опыт, открытия, понимание… В таких случаях мы говорим, что время пришло: человек созрел, а потому готов к принятию для себя знаний. Вот и в жизнь Терентия, после распределения его на работу в ТАСС пришёл такой человек – Миша Курганов – философ и мыслитель – Михаил Леонидович Курганов, сразу полюбивший Аркадьича, как сына, и ставший близким для него другом, несмотря на немалую разницу в их возрасте.
Шёл 1985 год. Они вместе работали в ТАССе, сперва на Никитской, а потом на Звёздном бульваре, дом 17, каждый день встречаясь на работе. В перерывах на обед рассуждали, спорили, искали… Дискутировали по вопросам религии, которые возникали у (пока еще Игоря), в силу того, что он владел противоречивыми знаниями и такими же аргументами в их защиту. Однажды, накануне Пасхи, Миша сел перед ним и глядя в глаза спросил:
– Ты в церковь-то пойдёшь?
Игорь промолчал.
– А кулич-то с яйцами хоть освятишь? – не унимался Леонидыч. Этот по сегодняшним меркам простой вопрос, тогда задел и поверг Игоря в замешательство. Он интуитивно понимал, что ответов на вопросы своего коллеги не знает, да и ни в какую церковь не собирается, а кулич испечёт мама и не более того. В тот момент Игорь не осознавал зачем надо ходить в церковь и печь кулич на Пасху. Все церковное воспринималась им скорее антуражем эстета с элементами романтики келейного, а точнее, домашнего пребывания: