верю, – поспешно отозвался Гуров. – Отдаюсь полностью и безропотно в руки специалистов.
Осмотры, опросы и консультации заняли всю первую половину дня. Заполнялись какие-то карты, анкеты, Гурова крутили, щупали, мяли ему живот, светили лампочкой в глаза. Вынесенный специалистами вердикт сыщика нисколько не удивил. Он был продуктом времени, а медицина уже прочно встала на коммерческие рельсы. Чем больше у тебя денег, тем больше болезней у тебя найдут. И печень у Гурова оказалась увеличенной, и нервное расстройство у него нашли, и серьезную озабоченность вызвало состояние сердечно-сосудистой системы. А уж кожные покровы вообще требовали всей мощи современной косметологии.
Гуров вежливо улыбался, кивал головой и охотно со всем соглашался. А почему не согласиться, если все оплачено? Нашли, так лечите. В конечном итоге, ему ведь не на операцию предлагали лечь. А процедуры… Большинство из них оказались очень приятными. Сыщик душевно пропарился, сидя в настоящей кедровой бочке. С наслаждением прошел через пилинги, массажи, обертывания. Сидел с масками на лице, а две девушки трудились над его ногами. Впервые Гуров узнал, что педикюр – это не только процесс ухода за ногтями ног, но и за ногами в целом. Пятки у него слегка горели, но ощущение, что они у тебя мягкие и нежные, как у новорожденного, было приятным.
Референт появился ближе к вечеру, когда Гуров после всех процедур нацелился вздремнуть перед ужином. Короткий деловитый стук в дверь был не похож на вежливый стук персонала. Дверь распахнулась, и в номер вошел щуплый, неказистый молодой человек очень неопределенного возраста. Был он какой-то весь костистый, пиджак висел на нем, как на вешалке, а в воротник рубашки, казалось, можно было всунуть еще две такие же куриные шеи. Но больше всего Гурова поразили откровенно крашеные волосы. Не подкрашенные, а именно радикально и откровенно окрашенные, причем в какой-то неестественно-каштановый цвет.
– Здравствуйте, меня зовут Эдуард Николаевич, – представился незнакомец тонким пронзительным голоском. – Липатов Эдуард Николаевич. Я ваш референт.
Гуров некоторое время молча наблюдал утонченное аристократическое жестикулирование и пришел к выводу, что референт – гомосексуалист. Он вздохнул, демонстративно шаркнул ногой в тапочке и предложил:
– Прошу вас, присаживайтесь, Эдуард… Николаевич.
– Можно просто Эдуард, – без улыбки разрешил референт, не глядя на Гурова.
Он рылся в своем объемистом коричневом портфеле из дорогой кожи и выкладывал на журнальный столик какие-то папки, пластиковые скоросшиватели, буклеты на хорошей глянцевой бумаге. Гуров уселся в кресло напротив и терпеливо ждал продолжения. Он обратил внимание, что во время манипуляций руками у референта периодически мелькала часть руки выше кисти, и загорелая кисть контрастирована с девственной белизной кожи выше. Тот же эффект просматривался и на шее. Возникало ощущение, что крашеный референт никогда не снимает пиджака. Уж рубашки он точно на улице