Зарекомендовал же он себя в качестве такового, продемонстрировав наивысочайшие качества роуди. Мастерски управляя машиной в клубах табачного и не только табачного дыма, он на ходу одной рукой открывал нам бутылки с «Алазанской долиной», которые почему-то не удавалось открыть никому из тщедушных музыкантов. Я уже толком не помню, что произошло в Тарту, поскольку всегда что-то происходило. Мы сыграли на фестивале в Тартуском университете, причем были единственной русской группой, и наше выступление осталось незамеченным. А на следующий день мы выступали на открытой площадке на Ратушной площади. Было ужасно холодно, не было времени ни настроиться, ни разыграться, и действовать надо было очень оперативно. У меня пальцы сводило от холода, и я не знаю, что я там наиграл, но было колоссальное возбуждение и масса новых ощущений. Мы все еще находились во власти грез о Вудстоке и других фри-фестивалях и с каждым таким опытом приближались к вожделенной мечте. Прибалтийские фестивали уже можно было с чем-то сопоставить.
По возвращении мы сразу встретились на дне рождения Майка, который проходил в квартире его сестры на улице Жуковского. Ольга Липовская сильно напилась и пыталась спрыгнуть с балкона, и мы весь вечер ее уговаривали этого не делать.
Фагот с Дюшей наконец вернулись из армии, и мы снова стали репетировать вместе. Первым выступлением после их возвращения можно считать домашний концерт у Фалалеева, где была почти вся группа американских студентов. Среди них была Найоми Маркус, подруга Майи, в то время уже жены Андрея Светличного. Она замечательно пела и прекрасно играла на гитаре. Ее соседкой по комнате была Андреа Харрис. Мы все очень быстро подружились и много времени проводили вместе. С ними в группе учился Джим Монсма, который замечательно играл на губной гармонике и время от времени появлялся в рок-н-ролльных концертах Аквариума.
Потом мы отправились в Куйбышев. Эту поездку организовал мой старый друг Володя Свиридов, с которым я служил в армии. Ситуация была примерно такая же, как в Архангельске, – огромный зал и совершенно неадекватная аппаратура, к тому же мы не имели возможности на аппаратуре репетировать и, стало быть, не могли этим звуком правильно воспользоваться на сцене. Однако поездка была успешной. Правда, на обратном пути отказал самолет, и мы, проболтавшись три часа в воздухе, вернулись в Куйбышев. Майкл отказался снова лететь и поехал на поезде. Мы же в ожидании нового рейса страшно напились. Это стало входить в привычку.
По возвращении мне с трудом удалось достать билет на концерт Элтона Джона. Мне нравились его песни периода Yellow Brick Road, и, идя на концерт, я предвкушал настоящий рок-н-ролл. Но начало концерта оказалось неимоверно скучным. На абсолютно пустой сцене стояли две кадки с пальмами. Элтон Джон в шелковых шароварах, на каблуках и в большой кепке был похож на клоуна Олега