подскочив (задремал, наверное), вытянулся как мог:
– Слушаюсь!
Шагая за шустро ковыляющим дедком, бывший пациент попутно рассматривал лазарет: окрашенный желтой краской деревянный пол, бежевая – на стенах, а все остальное – в грубой известковой побелке, даже откосы на окнах. Непонятный кислый запах повсюду и полная тишина, отчего их шаги звучали особенно громко.
«Чистенько и бедненько, нда».
Пара длинных коридоров, узкая и крутая лестница без перил – и в глаза ударил яркий свет утреннего солнышка.
– Благодарю.
– Рад стараться! Велено напомнить: вас ждут в канцелярии!
«Чем раньше отсюда исчезну, тем для меня лучше будет. Ага, вроде туда надо?»
Угрюмо-серое двухэтажное здание напротив лазарета и впрямь оказалось канцелярией – навстречу попались двое письмоводителей и важный господин с пухлой папкой в руках, подсказавший, куда пройти.
– Корнет князь Агренев, Александр Яковлевич?
Мелкий (по внешнему виду) чиновник изобразил полное равнодушие и вселенскую скуку.
«Это как там, по-уставному?»
– Так точно.
– Все давно готово. Попрошу расписаться: с вас вычет за порчу казенного имущества. Это я про те царапины на винтовке Бердана. И здесь. И в этом ордерочке. Вот ваши бумаги и предписание!
На стол перед бывшим (теперь уже точно) юнкером небрежно кинули большой толстый конверт.
– Вам следует поспешить, господин казначей будет присутствовать еще час, не более.
Выяснив, где тот сидит, корнет энергично двинулся за денежкой. Побольше бы таких сюрпризов – или почаще!
Казначей в чине надворного советника (работает автопилот-то!) при виде Александра недовольно скривился, но без проволочек выдал, три раза перед этим пересчитав, аж двести рублей – и тут же стал демонстрировать, как он занят. То есть шуршать бумагами, переставлять чернильницу на столе и все такое в том же духе.
«Ну-ну, какой артист пропадает. Практически никакой. Так! Как бы еще до своей комнаты добраться. Значит, медленно, можно сказать, печально и присматриваясь к окружающим – а на месте что-нибудь соображу. Надеюсь».
Увы, автопилот поломался на подходе к… Казармой ЭТО обозвать было нельзя – уж очень сильно мешал веселенький лиловый цвет стен и ухоженные, пышные клумбы с цветами на входе. Помогла наглость – она же, как известно, второе счастье. Наглость и дежуривший на входе нестроевик. Вежливо кивнув в ответ на приветствие, Александр добродушно улыбнулся:
– Не заняли еще мою обитель?
– Никак нет, ваше благородие!
– Да ладно, не тянись. Второй курс?
– Разъехался. Два дня еще тому.
– И где теперь мои вещи?
– У господина фельдфебеля на сохранении.
– А где его найти?
– Ну… у себя должон быть.
Подарив оставшемуся безымянным вахтеру на прощание армейскую мудрость всех времен и народов о том, что «солдат спит, а служба идет», князь отправился в фельдфебельские апартаменты. Уверенным шагом, неспешно и с некоторой