вздохи персей молодых?
Был миг: пролетная черта
Скользнула по челу прекрасной,
И вспыхнули, ланиты страстью,
И загорелися уста.
Но этот миг – игра одна
Каких-то дум... воспоминанье
О том небесном обитанье,
Откуда изгнана она...
– Это плохо! – сказал Эльза. – Зер шлехт, куссар Давыдофф!
– Что – плохо?
– Мне нельзя слушать такие стихи, – девушка заткнула уши. – Мне только шестнадцать!
– Помилуйте! Да когда ж их еще и слушать?! – возразил Давыдов. – Шестнадцать лет – самое время! Прекрасное безоблачное время!
– Что прекрасно, куссар Давыдофф?
– Что ваш фатер, то есть доктор, как вы изволили выразиться, сегодня нездороф!
– Ваши слова несправедлив...
– Почему же? Ведь я просто хотел сказать, как хорошо, что доктор сегодня «немножко нездорофф». И вместо него ко мне пришли вы...
– Отец сделал вам вчера перевязку? Как ваша нога?
Давыдов с большим трудом поднялся с кровати, попытался шагнуть, опираясь на больную ногу, но тут же громко вскрикнул и упал на пол:
– Ой! Ой! Ой! Бо-бо-лит!
– Насколько мне помнится, мейн фатер делал вам перевязку на правой нога, а здесь – левый...
– Неужто? Левая! Ах да, я, право, запамятовал... – тут же согласился с Эльзой Давыдов.
– Все нормально, – осмотрев раненую ногу, сказала Эльза. – Зер гут! Я должна вас порадовать, господин Давыдофф. Скоро вас выпишут...
– Странно... Довольно странно, Эльза! Какая-то метаморфоза! Пять минут назад мне хотелось выскочить из окна и убежать поскорей из этой белой и опрятной тюрьмы-больницы в свой полк, к гусарам:
Я люблю кровавый бой,
Я рожден для службы царской!
Сабля, водка, конь гусарский,
С вами век мне золотой!
– А сейчас такой желаний пропал? – испытующе посмотрела на него Эльза.
– Признаться, есть еще. Но мое желание становится все меньше и меньше. Тает, как глыба льда в жаркий день. Ведь вам всего лишь шестнадцать. А мне уже двадцать два... Я старик!
– Ничего, ничего... «Молодость – единственный недостаток, который с годами проходит», – так говорит мой фатер.
Внезапно Давыдов схватился за голову:
– Да я не об этом...
– Что такой?
– Что-то голова кругом идет...
– Это от запах цветов на столе, – забеспокоилась Эльза. – Хотите, я сейчас же выброшу за окно этот букет?
– Нет-нет, пусть цветы стоят в вазе. Это так приятно. Пусть голова идет кругом! Это очень хорошо!
– Хорошо, что голова идет вокруг шея? – пожимает в недоумении плечами Эльза. – Как это? Я не так вас поняла, куссар Давыдоф?
– Да почти что так. А знаете, Эльза, я ведь, кажется, сегодня влюблен...
– Когда кажется, то крестятся, – так говорят у вас в Россия.
Денис Давыдов встал с постели и троекратно перекрестился:
Я часто говорю, печальный, сам с собою:
О, сбудется ль когда мечтаемое мною?
Иль я определен в мятежной жизни сей
Не слышать отзывы нигде